– Тебе же операцию сделают! И сердце заработает как новое. Как молодое!
– Теоретически – да! А так, что‑то я в эту сторону не фантазирую.
– У тебя день рождения на следующей неделе. Что тебе подарить?
– Спортивный костюм. Модный! Какой‑нибудь «Адидас».
– Ты серьезно? Я ведь подарю!
– Вполне серьезно. Не для спортзала, конечно, для больницы. В халате здесь не всегда удобно. И потом пригодится. Видишь, как я похудел, – скорее похвастался, чем пожаловался Николай Николаевич, – и старые треники с меня спадают.
Посидев немного с отцом, и поболтав на всякие малозначительные темы, Светлана попрощалась и пообещала прийти через пару дней.
Николай Потапов лечил свое сердце уже больше десяти лет. Позади было столько тревог и волнений за его жизнь, что первоначальный оглушительный страх немного притупился и у дочери, и у его жены. Каждый новый кардиолог, рекомендованный им друзьями или просто знакомыми, когда перед его взором появлялся Николай Потапов, считал своим долгом объявить абсолютно неэффективной тактику борьбы с болезнью всех врачей – своих предшественников. И назначал пациенту какие‑нибудь новые многообещающие препараты. Общего у разных врачей было и то, что все утешали: если очередные лекарства не помогут, выход все равно останется – делать операцию. Николай Потапов делать операцию не спешил и надеялся на следующего врача. Время от времени, когда становилось совсем плохо, Алла вызывала «неотложку», и Николая Николаевича везли в гарнизонный госпиталь. Там капельницы и прочая интенсивная терапия давали заметное улучшение состояния. А Потапов, едва встав на ноги, сразу же просился домой. Государственно‑бюджетная медицина охотно его отпускала. Спустя несколько месяцев Николая Потапова опять забирали в госпиталь. Так продолжалось много лет, до тех пор, пока госпиталь вдруг не закрыли на ремонт. Именно поэтому Потапова несколько дней назад привезли на скорой помощи в Военно‑Медицинскую академию. А здесь сразу сказали – пора делать операцию! Николай Потапов впервые не стал возражать. Видимо, порядком устал: и от непрекращающейся боли, и от перманентного страха.
Светлана приходила в больницу к отцу через день‑два, и вот накануне его дня рождения, завотделением объявил, что операция переносится на пару недель. Хирург заболел. Грипп! Врачи тоже болеют. «Хорошо, – подумала Светлана, – значит, все не так критично, и чрезвычайной опасности для жизни нет.»
Подарок ко дню рождения – спортивный костюм, она до сих пор не купила, хотя накануне обошла несколько торговых центров. То размер не тот, то расцветка, то не нравилась модель.
В день рождения Николая Потапова, вся его семья пришла в больницу – с бисквитным тортиком и бутылкой красного сухого вина. Света, Алла, муж Светы Игорь, и Андрей с Алисой. Их еле‑еле пропустили в палату в таком количестве. Николай Николаевич поначалу куксился и делал вид, что расстроен из‑за отложенной операции.
– Я ведь почему хотел, чтобы операцию делали сегодня, – объяснял он своей родне, – чтобы операция пришлась на день рождения. В день рождения ведь не умирают? Вероятность совпадения даты рождения с датой смерти 1 к 364, то есть в 364 раза меньше, чем в любой другой день! Чем не подходящее время, чтобы делать операцию на открытом сердце.
– Да, дедушка! Против твоей математики не попрешь! Она у тебя прям на стыке с философией! – похвалил Андрей.
