Ген Z. Без обязательств - страница 43

«Мне не следовало с ней идти, – подумала Катя, – это тяжело». Это и правда было тяжело. Легкие как будто заполнялись водой, – или так разрасталось сердце, переполненное радостью, – ей было трудно вздохнуть полной грудью. Руки, сжимавшие пустоту, чесались от желания прикоснуться к ней, и глаза щипало от того, что нечто столь близкое было дальше, чем звезды. Катя знала, что им не стоит видеться. Часто бывало, что на совместных мероприятиях, она специально садилась так, чтобы видеть Юлю, но не попадаться ей на глаза. Смотреть на нее издалека было приятно, находиться рядом – болезненно.

И все же в этом чувстве не было любви. Его не отличали ни страсть, ни жажда постоянных встреч. Не было здесь и трепета надежды, и язвительного ожидания, но был восторг и умиление, так несвойственные Кате. Она просто любила попадать под действие Юлиной гравитации, где все казалось не таким, где все казалось весной с ее ласковой радостью пробуждения. Их встречи были временем отдохновения от суеты и грубости реального мира, и, смотря на Юлю, Катя готова была поверить, что она особенная, потому что только рядом с ней она чувствовала себя совершенно расслабленной, словно в ванне с идеальной температурой воды.

– Кать, ты смотришь на меня уже минут пять, – Юля улыбнулась. – Ты уже что-то выбрала?

– Да.

– Хорошо. А то мне показалось, будто ты даже не посмотрела в меню.

Они провели за беседой около полутора часов. За это время на столе сменились два чайника. Юля рассказывала об учебе, об однокурсниках, о родителях, к которым ездила на каникулах, о собаке. У нее был тихий голос человека, который привык, что его не слушают и перебивают, но Катя молчала. Ей было совершенно неинтересно, что там стряслось с ее собакой и как она выглядит (Катя относилась к той редкой категории людей, которые не любят домашних животных по многим рациональным причинам), но разлив голоса, грудного, бархатного, придававшего даже простым словам объем и блеск, обливал ее уставшее, очерствелое сердце медом. Они еще не разошлись, а Катя уже по ней скучала. Еще никто не говорил этого прямо, но все готовились к закрытию университета. Регион уже думал с неудовольствием о том, что придется освободить общежитие и ехать домой. Юля, хоть и жила на съемной квартире, вряд ли осталась бы пережидать пандемию в Москве. И хоть у Кати не было никакой нужды видеться с подругой чаще, чем с другими, мысль о том, что они в любой момент могут встретиться, стоит ей только захотеть, приятно грела сердце. Даже если разлука должна была быть лишь номинальной, недолгой, Катя все равно скучала.

– …поэтому я и позвала тебя, – закончила Юля.

Она смотрела на Катю, ожидая от нее хоть какой-то реакции, но та будто даже и не слушала. На ее лице застыло какое-то тоскливо-мечтательное выражение, и мыслями она была не здесь. Юля приподнялась из-за стола и ущипнула ее за щеку.

– Ты меня вообще слушала?

– Прости, прости, – улыбнулась Катя, стряхивая оцепенение. – Я задумалась случайно.

– Ничего страшного, понимаю. Сейчас у всех нелегкое время. Я просто хотела сказать, что я, возможно, не вернусь уже.

Катю как током ударило.

– Что? Как это?

– Учеба здесь тяжело мне дается, да и стоит недешево. Я подумываю о том, чтобы перевестись в другой университет.

– Но… В Москве ведь, да? Мы сможем видеться?

– Да, наверное, – слова ее прозвучали неубедительно. Все то время, что Катя летала в облаках, Юля подводила разговор конкретно к этому моменту, придумывая разнообразные оправдания себе и тем, кто после пандемии скорее всего не вернется в их университет. Катя все прослушала. – На самом деле, я не вижу особого смысла оставаться в Москве. У нас в городе тоже есть хорошие ВУЗы, да и в Питере всегда можно поступить.