Генерал Ермолов. Сражения и победы легендарного солдата империи, героя Эйлау и Бородина и безжалостного покорителя Кавказа - страница 53

Я приказал вынести из города образ Смоленской Богоматери, укрывая его от бесчинств, делаемых неприятелем со святынею. Принял его, отслужил молебен и видел с радостью, что над солдатами произвело сие хорошее действие.

Петер фон Гесс. Сражение при Смоленске 5 августа 1812 г.

6-го числа сделано распоряжение об отступлении. Того же числа армия князя Багратиона пошла к селению Пнева слобода, дабы переправиться за Днепр заблаговременно.

Итак оставили мы тебя, Смоленск! Судьба претила нам защищать тебя долее. Привлекли на тебя все роды бедствий, наполнили отчаянием и страхом, превратили в жилище ужаса и смерти. Собственными руками ускоряли твое разрушение, разнесли пожирающий тебя пламень, а ты, озаряя нас сиянием снедающих тебя пожаров, казалось, упрекаешь нам твоим бедствием, а в стыд нам расточаешь мрак, скрывающий наше отступление.

Разрушение Смоленска познакомило меня совсем с новым для меня чувством, которого войны, вне пределов отечества выносимые, не сообщают…Не видел я опустошения земли собственной, не видел пылающих городов своего отечества. В первый раз в жизни коснулся ушей моих стон соотчичей, впервые раскрылись глаза мои на ужас бедственного их состояния, и, конечно, на всю жизнь останутся в сердце воспоминания. Незнакомо было мне сие чувство, судьба и оному научила. По занятии неприятелем Смоленска приказано было бросать бомбы в город, и французы немалый потерпели урон…

Началось 7-е число, происшествиями достопамятное. Главнокомандующий, поехав в полночь от Смоленска, полагал, что войска, отступившие с вечера, прошли уже большое расстояние, но весьма был удивлен, найдя на лагере весь корпус генерал-лейтенанта Багговута. Трудный путь, худыя переправы, ночь необычайно темная, останавливали на каждом шагу движение артиллерии, и войска едва подвигались вперед. Уже оставалось ночи весьма короткое время, и до рассвета почти невозможно было удалиться из виду неприятельских армий. Почувствовал главнокомандующий неприятность нашего положения, и сколько в подобном случае опасно, если будут нас преследовать французы, в чем нельзя было, впрочем, усомниться! Он приказал мне ехать и употребить все средства к скорейшему войск ходу, употребил даже просьбы, чтоб я старался о том сколько возможно[46]. Отъезжая, пожелал я ему, чтобы в сей день ничего с нами не случилось, но оба мы в том сомневались.

Ф. Вендармини. Портрет А.И. Горчакова

Проехав не более трех верст, прогоняя вперед артиллерию, нашел я среди пехотной колонны два эскадрона Сумского гусарского полка, начальник коих донес мне, что он, не более двухсот шагов оттуда стоя на посту, был прогнан неприятелем, занявшим его место, причем ранено у него два гусара. От него узнал я, что вместе с нам на посту были егеря от авангарда князя Горчакова, которые отошли прежде, нежели отряд генерал-майора Тучкова прошел сие место, но тогда неприятель еще не появлялся. Поправить сего было невозможно, ибо ни положения неприятеля, ни сил его по темноте нельзя было рассмотреть, а оставалось только желать, чтобы войска успели пройти без препятствия сие место, где, между прочим, переправа около мельницы немало была затруднительна.

Я известил главнокомандующего о сем обстоятельстве и поспешил далее. Строгость, угрозы и шум моих адъютантов прогоняли артиллерию, что одно и надобно было, ибо войска могли идти скоро. Начинало рассветать немного, и войска, сделав около 10 верст пути, остановились некоторое время, и я знаю причину, что идущий в голове с 1-м кавалерийским корпусом генерал-адъютант Уваров расположился фуражировать в деревне и вьючить на лошадей сено.