Генеральный - страница 8

– Ты невероятная, Лия, – он приподнял ее и закружил.

Ветер совершенно разбушевался, и им пришлось срочно вернуться в машину. Шампанское допивали уже на заднем сидении.

Лия рассматривала своего спутника: сильный торс, выделяющийся сквозь белоснежное поло, мускулистые плечи, холеные руки и, изящные музыкальные пальцы.

Она запустила руки под его футболку. Удары сердца теперь отчетливо отдавались на ее прохладной ладони. Он притянул ее ближе, лицом к лицу. Лео, уверенно обращался ней, но события не торопил. Лия уселась на него верхом, разведя ноги. Красный шифон задрался, обнажая бедра. Он смотрел в ее карие глаза, а она проваливалась в бездну его бирюзовых глаз. Леонид притянул Лию за ягодицы плотнее к себе.

Амалия не сдержалась, с губ сорвался стон.

Сколько времени он целовал ее, жадно кусая сочные губы – она не могла определить. Время в ее сознании превратилось в тягучий вязкий и всепоглощающий кисель.

Леонид отстранил Амалию неожиданно.

– Дурацкая погода, правда? – невпопад спросил он.

– Что? – рассеяно, ответила она, – ах, наверное.

Лия пересела на сидение рядом с пианистом и прикрыла ноги подолом платья.

– Лео, мне пора, к сожалению, – без единой нотки жалости объявила она. – Завтра рано утром у меня поезд.

– Командировка закончена?

– Да.

Амалия приводила в порядок растрепанное платье.

– Жаль. Во сколько?

– Что во сколько?

– Твой поезд?

Обтянутые в ткань пуговицы, на распахнутом лифе платья, походили на горошины и совершенно не хотели отправляться в петли, высказывая из пальцев Амалии.

– Поезд, в пять утра.

Леонид развернулся к ней, его горячие ладони коснулись ее груди. Амалия замерла. Мелкие пуговки были ерундовой задачей для ловких рук пианиста. Он застегнул лиф. Склонился и поцеловал бархатные бугорки груди в разрезе красного шифона.

– Благодарю, – не дыша прошептала Амалия.

– Могу я отвезти тебя в гостиницу? – так же тихо спросил он.

– Зачем тебе лишние хлопоты! Это другой конец Москвы, наверное, лучше на метро…

Амалия продолжила приводить себя в порядок, руки слегка дрожали, сжимая маленькое красивое зеркальце, а красная помада и вовсе отказывалась ровно ложиться на распухшие губы.

– Это замечательно, что другой конец, по дороге я хочу включить для тебя несколько композиций.

– Лео, я совершенно не разбираюсь в классической музыке.

– Главное не разбираться, а уметь воспринимать, – он играл с локоном ее волос. – Я видел, как по твоей коже бежали мурашки от Либертанго, Астора Пьяццоллы.

Он провел пальцами по обнаженному предплечью, и кожа Амалии тут же покрылась мурашками.

– Это та музыка, под которую я подошла к тебе?

– Да, и я сразу понял, что ты особенная женщина.

– Это тебе Пьяццолла подсказал? – рассмеялась Амалия.

– Зря смеешься, музыка гораздо выразительнее слов.

– Включишь мне ее?

– Я сыграю тебе его вживую в следующий раз.

Она посмотрела в его серые глаза, казавшиеся в полумраке автомобиля какими-то мистическими. Красивый юноша, правильные черты лица, светлые пряди волос касаются скул. Амалия грустно ухмыльнулась.

Сказка, оттого и является волшебной, что заканчивается так же внезапно, как началась.

В эту ночь Амалия спала только пару часов. Сначала долго собирала чемоданы, не могла определиться, что взять домой, а какие вещи пригодятся в столице. Складывала, и снова бестолково выкладывала обратно. Потом, оказавшись в постели, долго не могла сомкнуть глаза.

Красивые бирюзовые глаза пианиста преследовали ее в полудреме, тепло нежных пальцев, явственно ощущалось на коже, а низкий, приятный тембр голоса сопроводил ее в объятия Морфея.