– Что и её украли?
– Да нет же, только голову оторвали. То есть голова уже была отломана.
– Как давно? Почему в сводках ничего не говорилось по этому поводу? Вандалов нам только не хватало. – Инспектор улыбнулся.
– Голову отломили примерно тысячу лет назад. Наши учёные собрали эту бабу по частям, да так, что швов почти невидно. Очень аккуратно всё подогнали и склеили. Стояла эта баба на лужайке перед учебным корпусом лет пять, никого не трогала. Утром студенты идут на занятия, а голова рядом валяется. Общественность, конечно, шум сразу подняла. Варвары покушаются на историческую ценность! Куда милиция смотрит! И всё такое… Даже местное ТВ приезжало. Потом, правда выяснилось, что голова сама отвалилась. От перепада температур разрушился слой клея, и специалисты уже восстановили всё в первозданном виде.
– То есть вопрос закрыт?
– То – то и оно что нет.
– Не понял. Голова на месте, а проблема осталась?
– Вот именно! Но об этом лучше расскажет человек, который занимался этим делом.
Участковый достал записную книжку, что бы найти нужный номер.
– Э, нет, не торопись старший лейтенант Рогожкин, – заметил я, – вот тут ты не прав. Через «голову» работать не положено. Это любой бюрократ знает, давай сначала к ректору заглянем, а уж потом и делом займёмся.
Мне пришлось позвонить в приёмную и кратко пояснить – кто, откуда и зачем.
– Оставайтесь, пожалуйста, на связи, – в трубке прозвучал воркующий женский голос, и через пару минут мне сообщили, – ректор будет ждать вас через час.
Замечательно, как раз есть время не торопясь добраться до главного корпуса.
За огромным письменным столом – невысокий седой человек в тяжёлых роговых очках.
Я рассказал о цели своего визита.
– Да, да, конечно, обязательно надо разобраться. Сколько лет здесь работаю, а такого не помню. Ерунда какая-то творится, знаете ли. Простите, а мы с вами раньше не встречались? – как бы, между прочим, спросил хозяин кабинета.
– Пятнадцать лет назад я работал инспектором вневедомственной охраны, и университет был одним из моих объектов. Вы, кажется, возглавляли экспериментальную лабораторию, что-то связанное с биохимией, если мне память не изменяет.
– Очень хорошо, очень хорошо. Теперь понятно, почему именно вас рекомендовали для проверки. Какая нужна помощь?
– Нас будет интересовать собственно музей, кафедра археологии, охрана и хозяйственная служба.
– Хорошо, секретарь всех предупредит. И ещё, э-э-э…, —ректор замялся, – коллектив взбудоражен всем этим, общая ситуация перед выборами и так не простая. Несистемная оппозиция использует каждую мелочь, чтобы заработать очки. А тут ещё, и… – он на секунду прервался, – в общем, нам хотелось, чтобы, вы понимаете, надеюсь.
– Ограничить круг информированных лиц, – добавил я.
– Да, да, вот именно. И я бы попросил по результатам проверки доложить мне лично.
Об этом можно было и не говорить. И так понятно, хозяин имеет право и обязан знать, обо всём, что у него творится в доме, если только сам не при делах. Вот теперь, когда формальности соблюдены, можно и по существу начать работу. В приёмной меня ждал участковый.
– Давай Рогожкин звони, кому надо.
Инспектор нашёл номер в записной книжке и набрал его.
– Ну вот, через полчаса заведующая лабораторией археологии будет ждать нас.
– Нина Петровна, – представилась женщина, встретившая нас в дверях кабинета, – меня уже предупредили. Слушаю вас.
