– Сложно уж больно получается всё у вас, Нина Петровна. И технологии из другого мира и замена части древнего идола, непонятно с какой целью.
– Так ведь на простые вопросы и отвечать не интересно, – с улыбкой возразила женщина.
– А каменные яйца, случаем подменить не пытались?
– Не только пытались, но и, похоже, сделали это. Давайте спустимся вниз, в хранилище, и я попробую объяснить всё на месте. После того как была попытка кражи, наиболее ценные экспонаты мы поместили в бывший спецхран. Там где раньше находился партийный архив. Пойдёмте, сами увидите.
Спустившись на четыре десятка ступеней вниз, мы оказались возле перегородки, сделанной из прутьев арматуры, толщиной в ножку стула, которая отгораживала небольшой коридор. Решётчатая дверь открылась с противным скрипом. Поворот, ещё поворот, и мы на площадке перед массивной железной дверью. Низкие арочные своды над головой и малюсенькое окошечко, почти под потолком, закрытое старинной кованой решёткой, мгновенно освежили в памяти творения Александра Дюма. Однако помещение спецхрана было сделано на совесть и кардинал Ришелье, наверное, позавидовал бы. Сразу видно, что партия заботилась о своём прошлом или боялась, чтобы о нём кто-нибудь случайно не узнал.
– Будьте добры, помогите мне, пожалуйста, – попросила археолог, – дверь тяжёлая и замок здесь такой, что открывать его надо только вдвоём. Один должен, обязательно повернуть ручку вниз до упора, и держать её, а второй – одновременно открывать его двумя ключами. Сделано всё так чтобы в спец хранилище нельзя было зайти в одиночку.
Я поставил свой портфель на пол и с усилием надавил металлическую ручку, больше похожую на обрезок полированного лома. Бронированная дверь, наконец, поддалась и лампочка сигнализации, горевшая тусклым светом на стене, начала нервно моргать. Нина Петровна вошла внутрь и отключила сигнализацию, вставив ключ, в серую железную коробку около входа.
– Здесь всё сделано ещё в советские времена, – заметила она, – очень похоже на командный пункт ракетных войск. Я по телевизору видела. В одиночку ни войти, ни сигнализацию выключить, ни выйти отсюда. Наверное, одна и та же фирма оборудование делала. А впрочем, конкурентов у государства тогда и не было.
Она щёлкнула выключателем на стене, и мы двинулись вдоль узкого прохода, освещённого светильниками в массивных стеклянных плафонах с защёлками. Такие сейчас можно увидеть разве что в шахте, или на каком-нибудь комбикормовом заводе, где есть взрывоопасная пыль.
– Вот как раз то, что вас может заинтересовать.
Археолог подошла к одному из стеллажей. На нём стояли два небольших деревянных ящика, похожих на те, в которых обычно перевозят или хранят точные приборы.
– Смотрите сюда, – она откинула крышки. Внутри, на подстилке из крупной стружки, лежали два булыжника тёмно коричневого цвета.
– И впрямь похожи на яйца, – заметил я, – а как вы определили, что произошла подмена?
– На этот раз всё гораздо проще. При поступлении в музей мы обычно фотографируем экспонат и описываем его. Так вот, на фото видны непонятные рисунки или, возможно, текст. Я уже говорила, что мы не смогли определить, что это такое. Если совместить две фотографии одного и того же яйца, сделанные до кражи и после, то изображения в некоторых деталях не совпадают! Совсем чуть – чуть, но уже не то. И ещё один момент, который, думаю, не оставляет сомнений в том что была подмена. Мы достаточно точно измерили объём наших находок и соответственно определили удельный вес материала этих изделий. Он оказался выше, чем у золота. Эти образцы тоже лёгкими назвать никак нельзя, но их материал легче почти на пять процентов. О погрешности измерений говорить не стоит, у нас она незначительная и на результат практически не влияет.
