– Не собирается, – мотнул головой Сева. Не собирается, ибо это глубоко бесполезное занятие. Если они поперли портфель, то за вознаграждение и по-тихому, может, и вернут, а со скандалом – ни в жизнь. – Он затем меня и нанял, чтобы я потерянный портфель искал. Но он не помнит: ни где его подобрали, ни откуда он туда приполз. Вот я и хотел поговорить с ребятами.
Дежурный перелистал журнал:
– «Неизвестный гражданин с травмой головы обнаружен в Лялином переулке, около дома номер девятнадцать в двадцать два шестнадцать. Привлекал внимание прохожих нецензурными стонами. Осуществлен вызов неотложной медицинской помощи. Неизвестный находился в сильном алкогольном опьянении. Предположительно причиной травмы явилось падение с высоты собственного роста или самопроизвольное столкновение со строительной конструкцией типа стены или фонарного столба. До прибытия „скорой помощи“ обыск неизвестного не производился». Впоследствии… – старлей перелистнул страницу, – из Седьмой клинической больницы сообщили, что «гражданин Германии Константин Эренбург находится в критическом состоянии. При нем обнаружены документы: паспорт и удостоверение сотрудника радио „Свобода“, бумажник с деньгами (сто пятьдесят евро и тысяча шестьсот рублей) и мобильный телефон».
– Искренне вам признателен. – Сева прилежно записал все в блокнот. – Но с сотрудниками я все-таки могу встретиться?
– Иди встречайся, – буркнул дежурный. – Они все там. Сегодня тот же наряд работает.
Денис планировал поговорить с соседями Эренбурга, но оказалось, что тетушка Анна Львовна тоже на месте. Она примчалась вместе со своей таксой с дачи, как только узнала о нападении на Константина. Так что у Дениса образовался гораздо лучший источник информации, нежели соседи, а заодно появилась возможность попасть в квартиру журналиста.
– Какой ужас!.. – причитала Анна Львовна, угощая Дениса чаем со смородиновым вареньем. – Я сама боюсь выходить по вечерам на улицу – столько шпаны развелось, прямо как после войны. Тогда тоже было страшно. Банды. В милиции людей не хватало – старики да инвалиды, комиссованные из армии, после восьми в центре еще гуляли, а по окраинам – сидели по домам… И сейчас опять все возвращается. Я, знаете, думаю, что надо с этим что-то делать или вводить комендантский час.
Денис помалкивал. Забавлялся с таксой – рыжей, смешной скотиной, которая все норовила попробовать на вкус его штанину, – и давал возможность тетушке выплеснуть наболевшее.
– А какая сейчас милиция! – возмущалась Анна Львовна. – Им бы только карманы набить – нажиться на чужой беде. Посмотрите на гаишников, у всех лица поперек себя шире! Те, которые по улицам ходят, только и умеют деньги брать с несчастных без регистрации. Я коренная москвичка, но я не понимаю этого: всегда со всей страны ехали в столицу – подработать, купить что-то, чего в провинции нет, просто посмотреть… Они бы лучше бандитов ловили! Нет, есть, конечно, и честные следователи и рядовые милиционеры, наверное, хорошие есть, но, боже мой, как же их мало! Я, знаете, рада, что Барбара наняла частных детективов. Хоть и говорят о них много нехорошего: и клиентов обманывают, мол, и с милицией спелись – продают то, что следователи уже за зарплату нашли, – но я лично частным сыщикам верю. Вот моя подруга квартиру покупала и наняла частного детектива, чтобы проверил, не мошенник ли продавец: двушка на Народного Ополчения, и всего за двадцать тысяч, так, представляете, оказалось – целую банду разоблачили. Уж как она радовалась, бедняжка…
