Геометрия случайностей - страница 21

Отогнать прочь свои взбудораженные мысли было сложнее: они невольно уносили её к тому, что произошло накануне; в воздухе мучительной неизвестностью витали тягостные думы о том, зачем она в одночасье оставила позади столько прожитых лет жизни. Должно быть, Клара ещё не до конца осознавала все предстоящие перемены, на которые днём ранее сама себя обрекла, не задумываясь о последствиях, а лишь следуя импульсу и переполняющим её эмоциям, на тот момент занимавшим всё внутреннее пространство. Разрыв долгих отношений означал и последующее увольнение, ведь директором компании, где она работала в настоящее время, был её будущий свёкор, а столь внезапный, ничем не обоснованный срыв вечера, куда были приглашены именитые и важные гости, несомненно, сулил испорченную репутацию на карьерной лестнице (ее свёкор и одновременно начальник, Оскар Абрамович, оскорблённый поведением невестки и позором перед приглашёнными, непременно бы об этом похлопотал!), поэтому стоило включить в планы также и переезд в другой город. С другой же стороны, позволить себе дальше продолжать жить с человеком, отношения с которым были всего лишь безветренной степью, предсказуемым поверхностным механизмом, лишённым всякого проявления жизни и острых чувств, которые когда-то знала Клара, и работать в сомнительном обществе, проводя время в окружении лицемерия и расчёта, она больше не могла. Все эти мысли вертелись в её голове, требуя анализа, переосмысления и решений, разбивающихся об айсберг неопределённости и страха начинать всё заново.

В попытке побега от нескончаемого потока мыслей Клара решила утолить свой настойчиво урчащий от голода живот и прогуляться до вагона-ресторана, который располагался в самой голове состава, чтобы подкрепиться чем-то горячим, а заодно узнать о наличии травяных отваров от всё ещё ноющей головной боли после похождений вчерашнего дня. Выходя из вагона в тамбур, Клара наткнулась на полное расписание следования поезда – чрезвычайно длинный список в более ста пятидесяти станций, который заставил её озадачиться своим направлением и вызвал любопытство и желание остановиться, чтобы внимательно изучить весь маршрут. Клара вынула из кармана своего пиджака помятый билет, который, к её изумлению, указывал на самую конечную станцию прибытия из этого списка – Владивосток. С шальной головой, в несвойственном ей расположении духа и буквально хмельном состоянии Клара запрыгнула накануне в ближайший поезд дальнего следования в надежде убежать как можно дальше от всей своей жизни и своего окружения, даже не обратив внимания на его направление или не придав этому значения. Теперь же она будто очнулась и начала осознавать бесцельность своей поездки, поражаясь не только своей спонтанной решительности, но и маршруту поезда, который, как предполагалось, должен был прибыть на конечный пункт назначения лишь через семеро суток, пересекая при этом семь часовых поясов с протяжённостью около десяти тысяч километров.

В поездах дальнего следования время незаметно исчезало в пучине постоянного движения, без промедления терялось в проносящихся местностях, в силу чего люди не придерживались чёткого распорядка приёмов пищи, а беспорядочно кусочничали, ублажая не только свои желудки, но и затерявшиеся во времени мысли. Несмотря на давно прошедший час обеденного перерыва, ресторан был наполнен людьми и несвойственной другим вагонам атмосферой степенности и благородства. Официанты в элегантных тёмно-фиолетовых фартуках ненавязчиво мелькали с подносами, не создавая при этом никакого чувства суматохи и загруженности. Клара выбрала столик и стала изучать меню – глаза стремительно передавали воображению разнообразные образы с лакомыми блюдами, подавая сигналы преувеличенного голода. Сдавшись на волю чувств, она решила изменить изначальные намерения и плотно пообедать. Клара сделала заказ и осмотрелась: люди говорили негромко, и, к её удивлению, четверть занятых столиков заполняли такие же одинокие, как она, путешественники. Взгляд Клары, выказавший неожиданный интерес, на несколько мгновений задержался на соседнем столике по правую руку, где лежала с виду уже отслужившая своё толстая книга с ярким изображением, на которое она весьма неприлично уставилась.