– Браво, брат, – сказал он звонким высоким голосом, – просто браво. Вижу, уставший путник ищет ответ.
Тим мотнул головой, стараясь стабилизировать расплывавшееся перед глазами изображение, но все стало только еще более мутным. Настолько нечетким, что с трудом удавалось разглядеть силуэт перед собой.
– Я и есть ответ, брат, – выдавил из себя молодой человек, с трудом удерживая равновесие.
– Ты что это, позволил матери отправиться к нам? Вот так вот, взял и отпустил? Неужели ты настолько нас ненавидишь?
– Азраил, – прошептал Тим, сдерживая угасающий рвотный позыв, – у меня есть дело к тебе.
Мужчина склонился, оперевшись на свои колени, и заглянул в бледное лицо сидевшему у фигуры Тиму.
– Ууу, – прошептал он, – это все потому, что ты давно не пил его, ты же понимаешь? От него быстро отвыкаешь.
– Ничего, я и не такое терпел, – ответил Тим.
– Что за дело, брат? Я слышал твои слова там, в храме. Это было слишком… – он несколько раз щелкнул пальцами, подбирая подходящее слово, – театрально.
– Азраил, я хочу, чтобы ты помог им.
– Ну, брат, – ответил мужчина, не сходя с круга, выведенного в самом центре гептаты, – ты же знаешь, что я не могу вмешиваться.
– Ага, и Азура тоже не может. Но о ее привязанности знает уже весь чертов мир.
– В таком случае, тебе нужно было позвать ее. Уверен, с ней бы ты легко смог договориться. Из-за ее пристрастий, в том числе, нам и пришлось уйти. Мы условились, что больше не станем вмешиваться в дела людей. А твоя мать именно человек. И сестра тоже. К сожалению.
– Знаю я про этот ваш договор. И про то, что ты можешь помочь им тоже знаю.
Мужчина покачал головой.
– И все-то ты знаешь, брат. Ты лучше скажи, зачем нужно прятаться от того, что тебе предначертано? Ведь рано или поздно, все равно…
– Пока я могу выбирать, лучше пусть это случится поздно, чем рано, – ответил Тим.
– Что ж, дело твое, брат, – ответил мужчина, – просто знай, что некоторые из нас восприняли это твое решение, как личное оскорбление.
– Передай ему мои извинения.
– Ну да. Еще будут задания? Может еще спеть и станцевать в придачу?
– Сомневаюсь, что ты умеешь танцевать, – ответил Тим, снова мотнув головой.
– Тут ты прав, в этом я не силен.
– Ты поможешь им?
Несколько долгих секунд мужчина смотрел на бледного обливавшегося потом Тима, раскачивавшегося из стороны в сторону в такт своему головокружению.
– Я прослежу за ними, – наконец сказал он, – это все, что я могу обещать.
– Этого мало, Азраил.
– Знаю, но это все, что я могу, брат. Я ведь дал слово. Тебе ли не знать, какую силу имеет наше слово.
– Азура тоже его давала?
– Об этом тебе следует у нее спросить. У тебя осталось еще зелье? Сделай глоточек, я позову ее. Сможете обсудить вашу неправильную любовь к роду людскому.
– Ну нет уж, спасибо, – ответил Тим, сдержав очередной рвотный позыв, – с ней я могу и без тебя поговорить.
– Я прослежу за ними, брат. Не волнуйся. Но вернуться они должны будут сами. Ты уж извини, но в этом я тебе не помощник.
– Ладно, и на том спасибо.
– Все, давай, отпускай меня. Не могу больше смотреть на твою кислую физиономию. Тебе нужно как можно быстрее желудок прочистить.
Тим кивнул и медленно встал на карачки, все еще покачиваясь. Он подполз к ближайшей горевшей свечи и взвел над ней открытую ладонь.
– Мы ждем тебя, брат, – сказал мужчина, – не забывай об этом.
– Не забуду, – ответил Тим и опустил ладонь на свечу, – надеюсь, вы запаслись ожиданием.
