- И что случилось? Герцог? – в душе снова злюсь на Вандербурга. Вот тебе и живой человек, отобрал дом у другого такого же.
- Нет-нет. Его светлость не при чем. Суд конфисковал за долги. Видите ли, я был подвластен пороку, - Жувье добавляет, заметив, что мы не понимаем, о чем он. – Азартные игры. Потерял абсолютно все. Но мне повезло, его светлость выкупил землю для города и позволил остаться в качестве смотрителя.
- Мог бы домик поприличней организовать, - все равно я склонна ворчать на Бернара.
- Он предлагал, правда. Но у Андре Жувье еще есть капля гордости. Сам виноват, самому и расплачиваться. Сколотил эту времянку из чего нашел, - сообщает он с гордостью. – Я рад, что теперь на земле моих предков будет приют для детишек. Грехи семьи смоются благим делом.
- Эм, да, наверное, - не знаю, как реагировать на такие заявления. – Идемте, осмотримся?
Увиденное оставило меня в восторге.
На участке с легкостью поместится основное здание, чуть поодаль гостевой домик. Сделаем шикарную детскую площадку, не нужно экономить место, как в случае с центром города. И да, получится в стороне от остальных, никому мои дети мешать не будут.
- Замечательно, Андре, я готова приступить к делу прямо завтра, - произношу с воодушевлением в конце прогулки. – Но сама строить не могу, а когда договорюсь с людьми – неизвестно. В любом случае я пришлю вам письмо.
Прощаемся со странноватым охранником-жильцом и уезжаем.
Мелани сидит притихшая, смотрит в окно.
- Тебе понравился участок? – спрашиваю аккуратно.
- Да, там здорово, - она вяло кивает.
- А что тогда не так?
- Эм, - Мэл мнется, - скажи, я тоже буду жить с остальными детьми?
Вот что беспокоит моего ребенка! А я гадала.
- Нет, конечно, - мягко улыбаюсь, - ты теперь всегда со мной. Если, конечно, кто-то не упечет меня в темницу. Ты слышала герцога, сама ты остаться в поместье не сможешь.
- Да какая темница! Мы им не отдадим тебя! – горячо восклицает воспитанница, вмиг повеселев. – Тоже мне, придумали глупостями пугать. А если что, я оттуда сбегала, и тебя вытащу.
- Моя ж ты храбрая девочка, - прижимаю Мэл к себе. И как я без нее жила, не представляю.
Когда два года назад осталась одна, первое время было очень тяжело. В первую очередь противостоять обществу, которое почему-то решило, что совершеннолетней девице нужен опекун.
К счастью, день рождения был буквально на день раньше, чем меня оставил дядя. Праздник сменился трауром. Но это не страшно, родственники и без того держали в строгости, веселиться особо не давали.
Но кое в чем я дяде благодарна. Он рассказал о правах, которые я удачно отстояла, прогнав дальних родственников, жаждавших заполучить деньги моей семьи. Надеюсь, навсегда.
Несмотря на радость от обретения свободы, через некоторое время на меня напала тоска. Ходила, как в воду опущенная. Ничего не интересовало, не заботило.
В институты меня не брали, не любят они девиц у себя видеть. Хождение по вечерам да балам никогда особо не интересовало. Да и не вписываюсь я в светское общество, ведь замуж до сих пор не стремлюсь.
И в один из однотипных дней, когда я бесцельно ездила в карете по городу, нам под колеса попала девочка. Это была Мэл.
Словно вчера, помню, как вытаскивала щупленькое тельце ребенка из-под обезумевшей лошади. Как искала лекаря вместе с расстроенным кучером. А потом, ругалась, что они обязаны оказывать помощь всем, а не только горожанам, которые числятся в их списках.
