Основой этой уверенности Юм называет причинное отношение, и поскольку это единственное отношение, способное обеспечить такое существенное обогащение объема нашего знания, из этого вытекает его огромное значение для всей нашей познавательной деятельности. Поэтому оно также должно быть подвергнуто тщательному рассмотрению со всех сторон.
Для дальнейшего исследования Юма важно, прежде всего, различие между каузальным отношением (отношением причинности) и каузальной идеей (идеей причинности), на которое он сам указывает, хотя и не придерживается его строго. Первая, наряду с собственно идеей причинности, включает в себя и каузальное умозаключение, и действительно, идея причинности составляет основу каузального или эмпирического умозаключения. Поэтому, чтобы решить вопрос о доказательности эмпирических умозаключений, необходимо сначала проанализировать происхождение и природу идеи причинности.
Таким образом, сам Юм решает поставленный вопрос на две отдельные проблемы, а именно: вопрос о происхождении и природе каузальной идеи и вопрос о достоверности выводов, основанных на каузальной идее или выводах опыта. Первая из них носит явно метафизический характер и касается собственно проблемы причинности, а вторая – логический характер и касается проблемы индукции. В самом «Исследовании», однако, Юму не удалось строго придерживаться этого разграничения; напротив, оказалось, что он не вполне ясно осознал принципиально различный характер двух проблем; в «Исследовании» это разделение выглядит лишь легким намеком.
Ниже предпринята попытка представить метафизические результаты исследования Юма отдельно от логических, насколько это вообще возможно в данных обстоятельствах, чтобы затем иметь возможность оценить достижения Юма в отношении теории индукции. A. Идея причинности
1. В соответствии со своей фундаментальной теоремой, согласно которой каждая идея является копией впечатления, а истинность идеи может быть доказана только путем доказательства соответствующего впечатления, Юм задается вопросом о происхождении идеи причинности, т. е. о впечатлении, лежащем в ее основе. Прежде всего, ясно, что впечатление, лежащее в основе идеи причинности, нельзя искать в конкретных качествах объектов; ведь хотя все объекты могут рассматриваться как причина или следствие без различия, нет такого качества, которым обладали бы все существа без исключения. Отсюда следует, что эта идея может быть выведена только из взаимных отношений объектов. Теперь очевидно, что все объекты, находящиеся в причинной связи, в любой момент времени находятся как в отношениях смежности, так и в отношениях последовательности, то есть они совпадают во времени и пространстве, и одно следует за другим. Однако причинность не исчерпывается этими двумя отношениями; ведь один объект может предшествовать другому, не будучи описанным как его причина. Скорее, мы приходим к предположению о причинно-следственной связи только на основе реализации необходимой связи между двумя объектами, связи, которая, следовательно, имеет решающее значение для идеи причинности. Отсюда вытекает дальнейший вопрос о том, как мы приходим к реализации этой необходимой связи между двумя объектами, который становится тем более трудным, что опыт, кажется, ничего не дает об этом и не идет дальше внешних моментов смежности и последовательности. Объекты оказываются внешне связанными, но не связанными внутренне («conjoined, but never connected», Inquiry page 61).
