Герменевтика богооткровенного имени - страница 18

Мотивы отказа в ответе Бога Моисею достаточно часто указываются в исследованиях по библеистике; в той или иной степени эта интерпретация содержится в работах следующих учёных: C. F. A. Dillmann[121], L. Koehler[122], G. von Rad[123], E. C. B. MacLaurin[124], B. Albrektson[125], R. De Vaux[126].

В ответе Бога находят даже некоторое раздражение или упрёк по отношению к вопрошанию Моисея (W. R. Arnold, W. F. Albright): У. Арнольд (W. R. Arnold) склонен видеть в конструкции форму будущего времени[127], а У. Олбрайт (W. F. Albright), придерживаясь каузативной интерпретации, находит в ответе указание на самоустранение Божества[128].

Ю. А. Вестель обращает внимание на любопытные интерпретации У. Проппа (W. Propp) и С. Сэндмела (S. Sandmel), которые замечают юмор, иронию и даже сарказм в ответе, вложенном в уста Бога, с их точки зрения, поздними редакторами-переписчиками библейского текста:

С. Сэндмел рассматривает фрагмент Исх 3:14 в качестве внесённого в древний текст раввинистическим истолкованием поучение – аггаду – и использует для характеристики её содержания такие выражения, как «высококлассный юмор», «просто добродушная шутка» («high good humor», «simply a good-natured pun»)[130].

Подобного рода интерпретации объясняются грамматическим несоответствием языка источника и языка перевода: древнееврейская грамматическая конструкция с повторением двух форм 1-го лица единственного числа, в которой вторая форма выполняет предикативную функцию по отношению к первой (правило syllepsis personarum еврейской грамматики[131]), является вполне обычной для древнееврейского языка и часто используемой в библейском тексте.

Сказуемое придаточного предложения, согласно этому правилу, воспроизводит лицо подлежащего в главном. Однако индоевропейская грамматика не знает таких грамматических формульных конструкций, и поэтому переводы на греческий, латинский и другие языки индоевропейского происхождения получаются неуклюжими, граничащими с тавтологией и абсурдом.

Э. Шильд (E. Schild) предложил вариант перевода с грамматически корректной для индоевропейской грамматики конструкцией, в которой сказуемое придаточного предложения поставлено в 3-е лицо единственного числа с целью предикативного согласования главного и придаточного предложений: «Я есмь (пребываю-буду) тот, кто есть (пребывает-будет)»[132]. (По этой же модели был построен перевод Септуагинты). Такой вариант получил поддержку в работе Й. Линдблома[133].

Однако впоследствии в библеистике появилась серьёзная критика модели Шильда – Линдблома (Б. Альбректсон (B. Albrektson)[134], Б. Чайльдс (B. Childs)[135], У. Пропп (W. Propp)[136] и др.). Основной пункт критики: глагольную конструкцию в Исх. 3:14 нельзя приравнять к предложению, в котором есть выраженное именем (или местоимением) подлежащее. В варианте перевода, предложенного Э. Шильдом, в отличие от оригинального еврейского текста, подлежащие главного и придаточного предложений представлены в эксплицированном виде личным местоимением.