Но не мог Правитель высказать своих мыслей вслух, не мог внести даже тени сомнения и недоверия молодости.
Да и не дети они уже. Они – Избранные. Они – лучшие представители мира. Надежда и спасение.
А остальное – лишь старческие мысли. Роллинг подумал, что у старости есть, кроме потери силы, еще один неприятный момент – возросшее самомнение. Чем больше живешь на свете, тем больше начинаешь думать о своей незаменимости. О том, что ты сам все сделал бы лучше. Ибо у тебя опыт, знания. У тебя за спиной то, что молодым еще предстоит узнать.
Но всегда ли это лучше? Недаром в народе говорят: «Лучше глядеть вперед, чем назад». Не всегда опыт помогает. Иногда нужен свежий взгляд.
Но как это трудно признать. Но надо.
Особенно сейчас, в канун наступления Тяжелых времен.
Поэтому он не будет их ничему учить. Они все знают сами. Они к этому гтовы.
Роллинг отошел от Избранных, тяжело, по-старчески, согнув плечи, и уселся на Скамью Мудрости. Пока она принадлежала ему. Хотелось откинуться, закрыть глаза, а еще лучше уйти наверх, на башню, к звездам. Побыть одному.
Но нет, нельзя. Церемония не закончена. Никто не должен видеть слабости Правителя. Роллинг расправил плечи, подтянулся и вновь стал грозным Правителем, перед которым трепетали, склоняя головы, враги и не смели перечить друзья.
– Вы готовы?
Голос Правителя вновь был громок и силен, словно и не мучили его мрачные мысли.
– Да, Правитель, – ответили Избранные хором.
Наступила торжественная часть церемонии – Момент Клятвы.
Избранные стали в круг, плечом к плечу, вытянули вперед правые руки и сжали их в единый кулак.
Боясь нарушить торжественность и важность момента, Роллинг всеми силами постарался заглушить вздох. Неровный Круг Силы представляла собой эта троица. Слишком разные они, Избранные. Тинка еле доставала высокому Чоусену до плеча. Прокилл же и в это время словно не мог спокойно устоять на месте, а переминался с ноги на ногу.
Но голоса, произносящие слова Клятвы, звучали ровно, единым звуком:
– Кто ты?
– Ты!
– Кто я?
– Я!
– Кто мы?
– Скрепленные словом!
Они – воин, маг и эльфийка – стали едины. Клятва Соединения не нарушается.
«Все у них будет хорошо. Они смогут. Они достойны зваться Избранными», – как заклинание шептал про себя Роллинг.
Правитель верил в них. В них верили так и не проронившие ни одного слова Посвященные. В них верил мир. Мир, который этим ребятам предстоит защитить и сохранить.
Прокилл, Чоусен и Тинка уходили на рассвете.
Солнце только – только начало окрашивать розовым цветом краешек неба. Болотный туман еще не убрался с улиц города, но уже поредел и стал похож на грязные куски ваты, висящие загадочным образом над землей.
Утренние птицы не затянули своих песен, и только то там, то здесь раздавались нерешительные посвисты. Птицы пробовали голоса, но пока не смели запеть во весь голос, боясь нарушить зыбкость рассвета.
Было то время суток, когда снятся самые сладкие предутренние сны, когда хочется поглубже зарыться в подушку и успеть досмотреть их прежде, чем горны на Центральной башне возвестят о начале нового дня.
Но не так все было в это утро. Вышли горожане из своих домов еще до того, как трубачи начали подниматься по крутой лестнице на башню.
Сплошной людской поток тек к Восточным воротам, через которые уйдут из Лоренции Избранные навстречу своей славы. Шли и старики, с трудом передвигающие ноги, и молодые, резвые и быстрые. Шли семьями и по одиночки. Родители несли детей на руках, пусть посмотрят, сохранят в цепкой детской памяти знаменательное событие. Шли зрячие, шли и слепые, надеясь, что рядом стоящие расскажут об Избранных, через уши передадут, что видят. Шли богатые, оставив на время свое добро, шли и бедные, не успевшие накопить ни монетки. Все стали равны в этом бесконечном потоке, льющемся по улицам Лоренции. Кому же не хочется взглянуть на своих героев?
