Как всегда, как только режиссер нас отпустил, мой друг Коля помчался курить в туалет. В открытую он курить не имел права, так как еще не закончил школу (одно из правил ТЮТа), а потому рванул в «убежище». Нам с Мишей он набегу бросил: «Догоняйте!»
Мы разговаривали о чем—то своем, а потому шли за Колей медленно, не особо задумываясь над тем, что может произойти…
Войдя в туалет, мы обнаружили как всегда – две кабинки. Дверь одной была закрыта, дверь второй – приоткрыта. В помещении явственно чувствовался запах сигарет. Мы не ошиблись. А дальше Миша сделал то, что сделал бы любой, – он постучал в закрытую дверь (ведь не станет же Коля не запираться!). В ответ – тишина. Он постучал снова и добавил: «Коля, открой!» Снова тишина – и только причмокивание раздавалось вокруг. Каждый из нас представил, как наш дорогой друг улыбался, наслаждаясь тщетными попытками попасть к нему.
«Коля! Открой!» – уже кричал Миша и барабанил ногой в дверь, прибавляя почти про себя матерные словечки. Я стоял рядом и смотрел. Было очевидно, что курильщика ждет выговор от нас обоих. Миша тем временем яростно дергал за ручку, колотил по двери ногами и руками и бешено орал на товарища.
Наконец он устал и остановился. И именно тогда раздался такой знакомый голос: «Ну…» Но его источник находился явно не в той кабинке, куда так хотели попасть мы. Соседняя дверь приоткрылась, и оттуда выглянула довольная физиономия.
Миша стоял и не мог отвести взгляд от второй двери. Она была по-прежнему закрыта – значит, там кто—то есть!
Вдруг дверь распахнулась – и из нее выскочила испуганная датчанка и с плохо скрываемым испугом, постоянно повторяя «I’m sorry!», скрылась из виду.
Немая сцена.
История восьмая: Снип—снап—снурре…
Давным-давно в ТЮТе я репетировал роль Сказочника из «Снежной королевы». Роль для меня была большая и практически главная. Но самое важное – мне довелось сыграть с детьми, которые были младше меня на восемь—девять лет. Я тогда уже учился в ВУЗе, а мои партнеры по сцене – только в средних и младших классах школы. Это был незабываемый опыт.
Они воспринимали меня как наставника, режиссер Дмитрий Леонидович Стрелков – как помощника. Я очень рассчитывал, что в этом спектакле смогу быть помощником режиссера и на сцене.
В конце мая, как это и положено по завершении очередного театрального сезона, мы показывали родителям то, что наработали за год.
Моя самая большая проблема была известна многим – не учу текст. Сколько раз я уже на этом обжигался! Кошмар! Но и к данному экзамену я ничего не учил. Вспомнил про роль только тогда, когда осознал, что дети боятся сильнее меня. А кто их выручит, если они забудут текст и запнутся?.. Вот—вот. Я принялся усиленно учить текст за два-три дня до показа.
Накануне сам Дмитрий Леонидович попросил меня по возможности подстраховать ребят. Ответственность – огромная!
И вот настал день показа. Для меня он прошел как в тумане. Я только помню, как после каждой своей сцены уходил за кулисы и хищно набрасывался на лежащий там текст, судорожно повторяя его глазами. Помню, что напутали мы в итоге очень много, но не запнулись ни разу! Дети и вправду, ошибались нередко из-за волнения, но я мужественно подхватывал историю и выручал их.
На обсуждении показа было сказано, что так безбожно текст еще никто не врал…
Прошли годы, спектакль в течение долгого времени шел на сцене ТЮТа, состав полностью обновился. Жаль только, что я в нем так и не сыграл, потому что уже покинул театр… Позже, когда мы переписывались с моим Режиссером в социальных сетях, наши послания имели определенный заголовок, понятный только нам двоим: «Снип-снап-снурре…»
