Сам по себе такой ответ звучал довольно глупо. Мало ли в каком доме могла жить ее бабушка, почему бы и не в этом? Но сопровождать свой возглас подробным рассказом о причудливой и странной связи бабушкиной жизни с ее собственной было бы сейчас еще более глупо.
– Она так много об этом доме рассказывала, – сказала Майя, – что мне, конечно, странно было увидеть его… именно сейчас.
Арсений ничего на это не ответил. Она поняла, что его это не слишком интересует.
Дом был обнесен высоким решетчатым забором. Они вошли в калитку, поднялись на крыльцо, по обеим сторонам которого стояли львы со щитами. В подъезде все было новое, лифты напоминали космические капсулы, а раньше вообще никаких лифтов не было – бабушка рассказывала, как долго приходилось подниматься на шестой этаж, потому что потолки в квартирах были высокие, и лестничные пролеты из-за этого длинные…
От того, что все здесь теперь по-другому, происходящее перестало казаться Майе странным знаком судьбы. В конце концов, должен же Арсений где-то жить, почему бы и не в Доме со львами на Малой Молчановке?
И даже то, что сразу показалось ей странным в его квартире, тоже имело простое объяснение: здесь шел ремонт. Обои были ободраны, паркет снят, с потолка в прихожей свисала голая лампочка-времянка, а у стен стояли мешки со строительным мусором.
– Извини, что так все неустроенно. Я здесь новосел, – объяснил Арсений. – Хотел, пока ремонт, квартиру снять, но потом понял, что мне все это в общем-то не очень мешает. И зачем в таком случае лишние переезды? Ремонт прежняя хозяйка затеяла, – зачем-то добавил он. – Я бы не стал.
Подробности ремонта были Майе неважны, но это была хорошая тема для непринужденных расспросов. Все, что связано с ремонтом, всегда и всем интересно, каждый ведь хотя бы раз в жизни ввязывался в эту невыносимую историю.
– Почему не стал бы? Не любишь со всем этим возиться? – спросила она.
– Что значит, люблю, не люблю? Если надо, сделаю, – пожал плечами Арсений. – Но здесь в этом необходимости не было никакой. Хозяйка в квартире почти не жила, отделка была дизайнерская, хороша ли, плоха ли, но новая.
– Тогда зачем ей понадобилось все переделывать? – удивилась Майя.
– Она мне казала, что любит делать ремонт. Чувствуешь, сказала, что жизнь не стоит на месте.
– О господи! – Майя засмеялась. – Каким же болотом должна быть ее жизнь, если она такую мороку невыносимую считает движением!
– Жизнь у нее как раз довольно бурная, – сказал Арсений. – Она какая-то крупная чиновница, и ее прихватили на взятках. Видимо, неправильно поделилась. Хотя эти подробности меня интересовали только потому, что квартиру она продавала срочно, прямо в разгар ремонта, и на ее спешке мне удалось прилично сбить цену.
Разговаривая таким образом, они прошли по ободранному коридору в дальнюю комнату. Здесь стены уже были оклеены новыми обоями – такими, поверх которых наносится краска, – и висела минималистская люстра из блестящего металла и прозрачного стекла. Из мебели в комнате была только узкая, напоминающая раскладушку кровать.
– Надо было пригласить тебя в гостиницу, – сказал Арсений. – Но я не решился.
– Почему?
Кровать стояла у самого окна – высокого, полукруглой формы. Майя подошла к нему, остановилась. Арсений стоял у нее за спиной, она не оборачивалась. Он был для нее сейчас только голосом.
– Подумал, что ты неправильно меня поймешь и откажешься. А этого мне не хотелось.
