С каждой секундой в дверь звонят все настойчивее, и я вроде быстро иду, чтобы посмотреть в глазок и убедиться, что там не воры и не насильник, но почему-то мне кажется, что ползу как черепаха. На полпути мне становится тяжело передвигать ноги, а страх, появившийся внезапно, окутывает, словно одеялом, и сковывает движения. И я вот не пойму, это так работает, мамина забота и вбитое в голову с детства правило, что не стоит открывать дверь никому на ночь глядя, или я перечитала любовных романов, согласно которым, сейчас за дверью должен стоять человек, который потребует плату телом. Ну точно перечитала…
Чертыхнувшись, прижимаюсь лбом к двери и пытаюсь рассмотреть, кого там принесло. Безуспешно. Лица не видно.
— Открой эту чертову дверь, пока я не вынес ее на хрен! — рявкает Сашка, заставляя меня резко отпрыгнуть и ахнуть.
Какого хрена он здесь делает, узнать я смогу, лишь впустив его в квартиру. Но что-то мне подсказывает, что не стоит это делать. По крайне мере, бурю лучше переждать.
— Ч-что ты з-забыл? — спрашиваю, заикаясь, и обнимаю себя за плечи, потому что чувствую, что тело начало жить своей жизнью, а сердце остановилось.
— Сказать кое-что хочу, — голос звучит тише, а затем раздается глухой удар в дверь. — Открывай.
И я подчиняюсь, словно безвольная марионетка в руках кукловода, готовая вечно выполнять его прихоти и самые что ни на есть глупые желания. Медленно подхожу к двери, затаив дыхание, поворачиваю замок и не успеваю отскочить.
Он врывается словно вихрь, снося на своем пути все… Больно ударяясь головой о стену, я смотрю на него глазами испуганного котенка, задрав голову. Он стоит, упираясь руками по обе стороны от меня, и рассматривает, словно видит впервые.
Так проходит минута, две, а мы все молчим. Слышно только гулкие удары моего сердца, которое чудом меня не покинуло, и его дыхание. Тяжелое, давящее. И, видимо, пора признаться хотя бы самой себе в том, что я либо бессмертная, либо до одури влюблена в этого мужчину, иначе как объяснить то, что мой испуганный взгляд резко превращается в жадный.
Я как маленький ребенок, которому подарили заветную игрушку, и он рассматривает ее со всех сторон, стараясь запомнить каждую детальку. Пытаюсь запечатлеть в памяти губы, сомкнутые намертво, напряженные скулы и голубые глаза, мечущие убийственные молнии. А еще, оказывается, когда он злится, брови, сведенные вместе, прибавляют ему несколько лет, но это даже красиво.
— Т… ты хотел что-то сказать, — произношу тихо и все-таки отворачиваюсь, пытаясь на него не смотреть. Ну мало ли что он подумает. Оправдывайся потом еще.
Правильно было бы сказать, что мне безумно страшного находиться сейчас рядом с ним. Особенно когда его лицо так близко, и я чувствую мятное дыхание и его злость, что окутала нас словно вакуум. Но это обман. Меня к нему тянет, как никогда раньше. К такому злому и одновременно притягательному.
— Хотел, — звучит глухо где-то в районе моей оголенной шеи, заставляя меня дернуться.
Ни капли стесняясь, ни грамма смущаясь и совершенно забыв о своих принципах, он откровенно целует мою шею, слегка покусывая. Я не успеваю до конца осмыслить, что это все происходит наяву в маленьком коридоре моей скромной квартиры, как чувствую горячие и властные руки, что нагло пробрались под футболку, и тихий шепот прямо в губы:
— Ну, здравствуй, Незнакомка!
11. Глава 11
