– И писарь может быть пахарем, но не каждый пахарь может быть писарем. К любому делу нужен талант. И если он раскрывается, то появляется великий человек. Элдри родилась магом так же, как кто-то рождается менестрелем, счетоводом, лучником. Разве плохо, что я учу её, согласно её предназначению? Ты ведёшь себя безответственно!
– Играя с Дьяволом, рискуешь оказаться в Аду.
– Не понимаю двух слов.
– Хотя бы из-за того, что ты намерена покинуть нас возле границы Юрвенлэнда, ты не доучишь Элдри. Скажи, без тебя я смогу справиться с последствиями её обучения?
– А ты хочешь остаться без меня?
Её лицо выразило упрямство и обиду. Как женщина, она уже приняла мои слова на свой счёт. Ещё немного, и мы бы начали обсуждать некое отношение друг к другу. О том, что каждый из нас чувствует и что с этим делать дальше. Меня всегда раздражали разговоры такого плана. Обычно они выявляли только одно – я чувствовал, что мне надо как можно скорее уйти и больше не возвращаться. И, как ни странно, ни одна из угроз, что я пожалею о своём уходе, так и не сбылась.
Эх, почему только такие беседы продолжали возникать в моей жизни с завидной регулярностью?
Хотя, почему «почему»? Меня никогда не тянуло на шлюх. А те женщины, которых Эветта могла бы назвать «приличными», считали приличным только одно – намертво привязать меня к себе. Несколько дней рядом, и они уже считали, что имеют полное право на нечто большее. И то, что мне это «большее» совсем не надо, они как‑то упускали из своего внимания.
– Морьяр, ты не ответил. Ты хочешь остаться без меня?
– Не стоит переходить на личные вопросы с общих. Ты прекрасно понимаешь, что я спрашивал тебя только о том, насколько губительно для мира плодить магов-недоучек.
Ванесса нахмурилась, но не стала докапываться. Соизволила продолжить беседу в той тематике, которая была изначально затронута. Правда, говорила сухо и раздражённо.
– Несомненно остаётся риск, что обучение не завершится, как положено. Но мир стоял, стоит и будет стоять, несмотря на это. Испокон веков маги учат своих детей или тех, кого принимают в ученики. И учат их через пробуждение способностей. Как иначе показать ребёнку, что он действительно может творить волшебство? Как пробудить в нём желание учиться магии? Только так. И в этом нет ничего страшного. Никто не видит в этом зла.
– Чёрные маги видят. Он не просто так изолируют учеников от простых людей, – внёс я коррективы в её ответ и постарался объяснить всё ещё более доступным языком. – Ты уже не первый день натаскиваешь Элдри на розжиг огня. У неё даже стало что-то получаться. Но, скажи, если тебя не будет рядом, как я смогу призвать дождь или задействовать составляющие воздуха, чтобы затушить лесной пожар?
– Ты не маг. У тебя не получится.
– Вот именно. Тогда, быть может, это я веду себя ответственнее?
– Или боишься, что она станет сильнее тебя? – вдруг с вызовом посмотрела на меня Ванесса. – Мы слишком долго вместе, чтобы мне по-прежнему ничего не замечать. Ты заботишься о ней, но словно ждёшь удара в спину. И за всё время я ни разу не услышала ни от одного из вас какой-либо истории о счастливом прошлом. Элдри иногда начинает говорить о матери или некой Реньяре, но тут же со злобой косится на тебя и замолкает!
– Рад, что ты это сказала. Поможет избежать ошибок в будущем.
– Так что между вами творится?
– Она мой Шершень.
Сказав это, я подошёл к Опалу и взвалил на него только что скинутую поклажу. Затем подозвал Элдри. Пришлось выкрикивать её имя трижды, прежде чем она высунулась из подлеска с охапкой хвороста.
