Но сколько Санёк не размышлял над вопросом как избежать экзекуции, в голову не лезло ничего путного. Конечно, можно было просто проигнорировать визит, но как объяснить свою неявку, ведь этот «Не Немцов» уже заранее договорился, чёрт бы его побрал! Не объяснять же, что он, новоиспечённый Герой России так боится стоматолога, что мурашки по телу бегут! При одной мысли о белом халате врача-палача – уже бегут-разбегаются! Им то не понять, этим «нормальным людям», что это такое! А ведь это сродни боязни замкнутых пространств или, скажем, страха высоты. Ничего смешного, ничего постыдного и совершенно непреодолимо. Наконец герой решил, что вечер дня мудренее и отложил неприятную дилемму.
Не сегодня! Не сейчас! Тем более, что ему надо осмыслить своё новое положение, да и обмыть его неплохо бы! Тогда сразу всё покажется легче и яснее. После организованного участковым опохмела Саше стало уже не так плохо, как это было с утра, но очень хотелось, чтобы сделалось ещё лучше.
– Вот где-то, буквально, ещё грамулек 150—200 водочки выпью! – бормотал ошалевший от эмоциональной встряски Санёк. – Чекушечку бы! И всё! И больше ни грамма! Шутка ли – Героя присвоили!
Денег не было совершенно. Пустые карманы. Видно кто-то из собутыльников поживился, – не мог же он пропить десять тысяч! Санёк с туманной надеждой вспоминал не спрятал ли он часть денег в квартире, такое с ним уже случалось. По пъяне он мог засунуть деньги куда подальше с целью не прокутить всё, что есть, а потом и забыть.
– «Вот уроды, всего обнулили! Таких друзей – за яйца и в музей!» – сердито ругался он. – «Весь Праздник испортили.»
И непонятно было где взять хотя бы пару сотен. Вот государство-то! Герой России не имеет на что звание обмыть! Позорище! Правда и мысль о том, что нельзя, ненормально это – за два дня пропивать десятку – тоже Санька посещала, но он гнал её прочь, сейчас самоедство было не к месту!
Бесплатный проезд по социальной карте (как ветерана боевых действий), иногда играл с ним неприятную шутку: зная, что повсюду доберётся и без денег, Саша иной раз, смело спускал, всё до копейки. За что его очень ценили местные любители выпить. А любовь к выпивке, как водится, сочеталось у них с постоянным отсутствием денег. Выпивший Саня нередко превращался в форменного идиота и щедро одаривал нуждающихся собратьев, за что Николай как-то окрестил его – «Друг всех нищих и калек».
– Это тебе на утро, на опохмел! – говорил Санёк и совал пригорюнившемуся собутыльнику пятисотенную, а то и больше.
Друг всех нищих и калек… Мама очень смеялась над метким прозвищем, хотя это был смех сквозь слёзы.
– Помрёшь пьяный под забором! – пророчила она с надрывом советского педагога. – Нельзя как квёлый лист плыть по течению. И никто спасительной руки не протянет! Алкоголик! И ведь брат – совершенно нормальный, уважаемый человек! Вспомнишь мамины слова – да поздно будет…
Никаким алкоголиком, конечно, Санёк не был, но и трезвенником, увы, тоже.
Постепенно небо нахмурилось, заморосил противный дождик. Ещё не совсем осень, но уже и не лето. Саня Потехин резво вышагивал в сторону дома, ловко переставляя длинные тренированные ноги через мутные лужицы.
Внезапно его осенило: надо ехать к маме! Во-первых, обрадовать, а во-вторых она всё и устроит и стол накроет и денежек призаймёт. При мысли как он, «непутёвый», сообщит матери, о том, что стал Героем России сладко потеплело под ложечкой и даже защекотало в носоглотке. Он шагал по улице и прикидывал как лучше «и покрасивше» сформулировать происшедшее событие.
