Я немного растерялся и поинтересовался:
– А можно так?
– А почему нет? Мне известно немало знакомых, которые побратались.
– Хорошо!
– Братишка, айда, играть! – позвала козочка и помчалась на луг.
– Классно!
Я пустился по мягкой шёлковой травке. Так у меня появился маленький друг – названая сестрёнка, о которой я мечтал! Странное дело, проявляя заботу о козочке, я стал самостоятельнее в остальном. Да! Дома в кругу близких я стал вести себя иначе. Ещё бы!
Как-то вспомнив о Зуле, я страшно смутился, подумав, что она может узнать тайну о «вредителе-невидимке», который продолжал выполнять за меня домашние поручения. Этого хитрецкого Невидимку так и не удавалось обнаружить ни мне, ни сыщику Нюше!
– Дедуля, я сам почищу обувь! – вдруг брякнул я Лось Лосьевичу, который с оханьем усаживался на скамейку.
– Внучок, я сейчас… доведу до блеска… свои башмаки, а потом… потом…
– Отдохни, дедушка! Давай я наведу блеск на твоих башмаках, а потом на своих!
– Помощничек! – засиял дедушка, незаметно смахивая слезинку.
Потом я помог бабушке помыть посуду. Затем наносил в кадку воды для мамы. Постепенно и как-то незаметно у меня вошло в привычку заботиться о мамочке Лоси, бабушке Лосине и о дедушке.
– Бабуля! Я сегодня полил все грядки на огороде!
Бабушка Лосини появилась из кухни, откуда клубились вкуснейшие пары. Она торопливо поднесла мне ко рту лакомый блинчик с вареньем! Уплетая блинчик, я успел отчитаться перед мамочкой:
– Мама Лоси! Я отво-о-олок на ре-е-ечку твою ко-о-орзину с бельём для по-о-олоскания!
– Ох! Прыткий! Не заметила, как сын стал взрослым! – любезно заохала она.
Конечно же, за мои старания взрослые норовили побаловать меня сладостями. Получив очередной подарочек, я похихикал над тайным вредителем.
– Что, Невидимка, дождался гостинца?! – торжествовал я, уплетая пирожок.
Так я стал оставлять без сладостей Невидимку и тайком посмеивался над ним!
Мои родные, заметив моё усердие, приходили в неописуемый восторг, а потом долго шептались и переглядывались!
Хотя иногда ни с того ни с чего я скучнел, бросал дело на полпути и убегал из дома, выслушивая вдогонку нотации деда Лось Лосьевича. Только с Зулей мне всегда было весело и интересно.
Однако сознаюсь, я не подозревал, что девчонки могут быть такими отчаянными! Эта козочка была насколько хладнокровной и рискованной, что я не мог без трепета отпускать её одну в лес или в горы!
Посудите сами, не задумываясь, шаловливая козочка взбиралась на тончайшие лакомые веточки, а они клонились, потрескивали и могли неожиданно обломиться, а она бы свалиться вниз на острые сучья и пораниться! Иногда названая сестрёнка с приподнятым настроением стремительно мчалась в горы и там зависала на кручах! Ох-ох! Моё сердце в те минуты трепетало от ужаса.
– Сестрёнка, за тобой нужен постоянный присмотр! Тебе не страшно карабкаться на такую высоту? – кричал я ей, остерегаясь за козочку. В величайшем напряжении я вслушивался в эхо, пытаясь разобрать её слова. И всякий раз прищуривал глаза, содрогаясь от ужаса, когда случайные камушки скатывались вниз.
Мне казалось, что Зуля вот-вот оборвётся с горы. Но к счастью всё обходилось! А она заливалась смехом, прыгая с одного острого камня на другой, крича со скалистой глыбы:
– Рожка, какой ты осторожный! Мне не страшно! Взгляни, я взбираюсь ещё выше!
А тут ещё её родственники, прибывшие издалека, подарили сестрёнке занятные коньки на роликах. И о, ужас! Не страшась, козочка стремительно скатывалась с вершин головокружительных скал на роликах, пролетая мимо меня птичкой! Я, дрожа, прикрывал глаза.
