– О ваших романтических отношениях? Так ведь Генфри Бравый дал своё одобрение. Хорошая ведь новость, зачем скрывать?
– Анилия могла всё неправильно понять. С ней такое бывает, как ты уже успел прочувствовать. После празднования я лично поговорю с Генфри, и, если всё подтвердится, я сам с радостью сообщу эту новость всем.
– Думаю, всё сложится хорошо. Ведь Генфри прямо святой, – усмехнулся я.
– … Об этом я тоже хотел поговорить: не надо провокаций, Влад.
– Провокаций?
– Я слышу, как ты дышишь, когда разговор заходит о Генфри. Могу понять, что ты думаешь, но это, несомненно, – твёрдо произнёс Арсон, – не так.
– И что же я по-твоему думаю? – задал я вопрос.
В комнате повисла тишина. Ясно, придётся самому.
– Кроме тебя у Ламбертии остались полководцы?
– Остались. А зачем ты спрашиваешь?
Сначала ответил, потом уточнил. Сразу видно военный.
– Никто из них не сказал тебе, что ваша недавняя война с Аданерией проходила крайне странно? А итог у неё вообще безумный.
– Пусть я слабый стратег, но я очень талантливый тактик. Поэтому обстановка на фронтах так сильно отличалась.
Необычная формулировка. Тактика и стратегия – вещи разные, но гений в одном не может быть слаб в другом.
– Я не об этом. Ты знаешь, что я имею ввиду.
Снова тишина.
– Я спрошу прямо, Арсон – чего Генфри хочет от твоего королевства? Не придётся ли твоим согражданам втридорога заплатить за его щедрость и доброту?
– Несомненно, – твёрдо произнёс Арсон, – нет. Генфри хочет иметь друга по соседству, а не обиженного врага. Хочет иметь возможность рассчитывать на мою помощь в своих начинаниях. Он хочет лучшего для наших народов.
– Задам ещё более прямой вопрос – кто станет следующим монархом Ламбертии?
– Несомненно, – твёрдо произнёс Арсон, – я.
– А какие на этот счёт мысли у Генфри?
– Он думает так же.
– Какова цена?
– Моя признательность.
– И всё?
– Это довольно много.
– И насколько велика будет твоя признательность? – задал я напрашивающийся вопрос.
Арсон опешил.
– Ты ведь не намекаешь сейчас, что я могу сделать что-то в ущерб своих… будущих подданных ради Генфри или по его приказу?
– Не знаю. Я не могу тебя прочитать. Понять твою основную черту несложно – преданность. Ты ею буквально пропитан. И народу Ламбертии ты предан. Но… мне кажется, что ты предан не только ему.
Глаза Арсона опустились, кулаки сжались.
– … У меня остался только народ, – выдавил он из себя.
И на этих словах он вышел.
***
Генфри Бравого решили встречать у ворот в город. Группа встречающих была небольшой: пять Разумных во главе с Арсоном, столько же во главе с Шилонием. Плюс я и Анилия. Всего двенадцать. Какой-то особой помпезности не было – ни тебе золотых, начищенных до блеска доспехов, ни особых построений, ни подготовленных подарков.
Мои ожидания не оправдались, что странно, ведь я не мог сказать, чего именно ожидал от этой встречи. Знал только одно – жду очень сильно.
Генфри ехал на мощном коне в окружении пяти бойцов, позади ехали три больших тентованных повозки. Снова никакой помпезности – доспехи походные, кони идут рысью, а не неспешным горделивым шагом, бойцы преувеличенно броско монарха не охраняют – он вырвался вперёд.
Почему именно скачущий впереди ездок и был Генфри Бравым я сказать не мог. Он выглядел заурядно – как подтянутый мужчина сорока лет. Так выглядит большинство мужчин на Катиноле, от землепашца до стражника. Но я был уверен – это он.
