Герой Советского Союза Иван Яковлевич Кравченко и его соратники - страница 20

Капитан потерял свое спокойствие.

– Ах, черти!.. Ах, сволочи!..

Кравченко выскочил из окопа. Что-то сразу же толкнуло его в грудь, острая боль пронизала все тело. Но он бежал вперед. К ротам… В атаку! А халат уже багровел от крови.

– Вы ранены, товарищ комбат, – закричал в ужасе «Петька».

Кравченко внезапно остановился, тускнеющими глазами посмотрел вперед на атакующую роту и упал.

Лейтенант Бобаченко нагнулся над ним. Кравченко что-то шептал. И последние слова его были такими же деловыми и будничными как всегда;

– За меня… остается… Грицак…

Бабаченко приказал увезти комбата. Он хотел сам отправить его, но не мог уйти с поля боя… А «Петька» раздобыл узкую финскую лодочку, положил на нее безжизненное тело капитана и, не обращая внимания на пули, сам почти без чувств от горя, повез своего «Чапаева» в тыл.

…Из блиндажа, в котором помещался командный пункт полка, выскочил Рослый. Он уже знал о случившемся несчастье. Майор подбежал к своему боевому другу. Он нагнулся над лодкой, долго смотрел на капитана, потом тихо поцеловал его в лоб. И вдруг капитан открыл глаза и чуть заметно улыбнулся, узнав майора.

– Жив, жив, – закричал Рослый. Голос его даже дрогнул от волнения. – Еще поживем, капитан, еще повоюем…

И он долго смотрел вслед санитарам, увозящим лодочку, легко скользящую по снегу.

Земля опять поплыла перед глазами капитана, и елки почему-то вздымались над ним корнями вверх. Это было странно, необычайно странно… Комбат глубоко вздохнул и больше уже ничего не видел…

18 апреля 1940 года Герой Советского Союза капитан Кравченко вернулся из госпиталя в полк.

Кравченко ехал из Ленинграда в Выборг поездом. Он смотрел в окно. Весеннее солнце растопило снега, и неузнаваемы были те места, где сражались его боевые роты, места, обильно смоченные горячен кровью его бойцов.

…Станция Кямяря…

Да… Как недавно и как давно это было!..

Маленький домик с высокой трубой мелькнул мимо окна вагона… Баня… Да это же та, знаменитая баня! Кравченко необычайно остро захотелось поскорей увидеть Ивана Павловича Рослого, друзей – командиров, бойцов, «Петьку»…

Но Рослый находился в Москве. Капитан Кравченко, назначенный помощником командира полка, с первых же дней стал командовать полком. А дни стояли горячие. Шла подготовка к первомайскому параду.

Вначале как-то непривычно было возвращаться к будничной учебе, строевым занятиям, маршировке. Будто и не было этих суровых дней войны… будто и не было той воронки перед дотом…

Но все это было… и бойцы стали иными, и сколачивать полк было легче во много раз.

В яркий весенний день Кравченко построил полк на плацу над самым заливом. И вдруг в воротах показался Рослый. Издалека виден был блеск золотой звездочки на его груди.

Никогда, кажется, капитан Кравченко не испытывал такого волнения. Старый боевой друг… Как он соскучился по нем!..

– Полк, сми-и-рно! – скомандовал Кравченко.

Полк замер.

Через весь плац пошел Кравченко навстречу командиру полка четким, сильным шагом прирожденного пехотинца. И вот они стоят друг перед другом на плацу, залитом весенним солнцем, и на них смотрит весь полк.

– Товарищ майор, – начал было Кравченко, но взглянул на петлицы друга и осекся… – товарищ половник! Полк построен для тренировки к первомайскому параду!

А глаза говорили о радости встречи, о мужественной дружбе, проверенной в боях…

– Здравствуйте, капитан, – сказал Рослый и пожал руку Кравченко. – Здравствуйте, товарищи!..