– Пол вымыт, снимай ботинки, – шутливо погрозила она пальцем.
– Свадьба-то скоро? – спросил Шеннон, проходя мимо двери ванной комнаты, из которой доносились смех Кайла и громкий лай.
– Скоро, – хитро прищурилась Лейла. Бирюзовое свечение за ее спиной стало ярче, дрогнуло, разрастаясь. – Ты будешь первым приглашенным гостем. Даже шафером, если согласишься.
– Я лучше буду подружкой невесты.
Лейла расхохоталась.
Они уселись в гостиной у дешевого электрического камина, по экрану которого периодически пробегали помехи.
Лейла встретила Кайла на курсах повышения квалификации, которые вела в местном университете. Из группы будущих ветеринаров девушка выхватила взглядом одного – бледного блондина с яркими голубыми глазами, которые светили прожекторами в толпе, и без памяти влюбилась в его «исправно работающую соображалку» и умение находить подход к любому человеку. И пусть за эти три года совместной работы и жизни они так и не надели кольца друг другу на пальцы – в основном из-за неодобрения этого разновозрастного брака родителями Лейлы, – оба были счастливы.
– Не устали от круглосуточной работы? – спросил Шеннон, делая глоток обжигающего черного чая и в десятый раз за трое суток вспоминая легкую терпкость гранатового стамбульского.
Его туда тянуло невыносимо, а чувство непонятной тоски и остатки призрачной надежды мешали исполнить данное себе обещание больше никогда не возвращаться к Босфору.
– Держимся. Сам понимаешь, животные как члены семьи. Круглосуточные больницы на каждом шагу, а круглосуточные ветеринарки по пальцам можно пересчитать. Это неправильно. – Лейла помотала головой и всплеснула руками. – Ты же не будешь ждать до десяти часов утра, если у твоей бабушки прихватит сердце?
– Буду, – наигранно серьезно кивнул Шеннон.
– Изверг, – рассмеялась Лейла и собиралась было толкнуть друга плечом, но топот мохнатых лап, стремительно приближающийся к ним, отвлек ее.
Шеннон откинулся на спинку дивана, подальше отставляя кружку, в тот момент, когда Шон, произведя идеальный метровый прыжок, приземлился ему прямиком на колени.
– Ты будешь облизан, – успел сообщить выбежавший из ванной с полотенцем на плече Кайл – взлохмаченный, но счастливый, – когда язык овчарки-подростка коснулся щеки Шеннона.
– Привет-привет, красавчик! Ты что, вырос? – засмеялся парень, не очень активно уворачиваясь от поцелуев пса.
Он обхватил мохнатую морду руками и заглянул в карие, почти человеческие глаза.
– Так мы теперь почти тезки? Не может быть! – воскликнул он.
Шон еще быстрее завилял хвостом и вновь бросился облизывать своего спасителя.
– Мы прооперировали ему лапу, Лейла сказала тебе? – Кайл присел рядом и, щурясь от удовольствия, потрепал пса по загривку. Аура цвета морской волны играючи переливалась за его спиной, лизала щеки и незаметно играла в волосах. – Ухо, конечно, не встанет обратно, но это делает его только милее.
– Кайл смотрит на него с такой безграничной любовью и нежностью, что я иногда начинаю ревновать, – пробормотала Лейла, сложив руки на груди.
Кайл рассмеялся, Шон заливисто гавкнул, покрутившись на коленях Шеннона, и уселся, склонив голову, выжидающе глядя юноше в глаза.
Он нашел пса избитым, жалобно плачущим от страха, забившимся в угол между мусорными баками в переулке и с ужасом глядящим на двух собак, подступающих к нему с оскаленными зубами.
Шеннон разогнал их, получив пару легких укусов в лодыжку, схватил нового друга под мышку и побежал домой, пытаясь не отвлекаться на повизгивания, раздававшиеся каждый раз, когда его рука слишком сильно сжимала заднюю лапу пса.
