«Дзинь-дзинь…»
С трудом разлепив губы, поморщилась от боли: каждую клеточку моего тела, затёкшую от неудобной позы, ломило, мышцы ныли. Судя по всему, эта ночь стала для меня не только беспробудной, но и неподвижной.
Приоткрыв один глаз, я свесила ноги на пол и, уцепившись одной рукой за спинку диванчика, со стоном подтянула своё тело и села. В поле моего зрения появился кухонный гарнитур.
– Ёпстудей, – беззлобно выругалась.
Надо же, уснула прямо за столом.
Потянулась к шейкеру с недопитыми аминокислотами, принюхалась.
– Фу-у-у, – скривилась, отставляя напиток подальше, потом потянулась, потёрла руками лицо и, мысленно откатившись во вчерашний день, засмеялась в ладони, вспомнив своё ночное словоизвержение.
«Дзинь-дзинь-дзинь…» – в дверь снова настырно позвонили.
Тело слушалось плохо, но я, кое-как встала и, покачнувшись, как каракатица потащилась открывать, на ходу оправляя майку с шортами.
Пока возилась с замком, отодвинула заслонку и прильнула к глазку, чтобы посмотреть, кто там так по-свойски трезвонит в мою квартиру спозаранку.
– Лёва? – удивилась, настежь распахивая дверь.
– Доброе утро. Слав… – парень затеребил крестик в мочке уха, прокашлялся. – Я спускался и… случайно… – замялся и затем огляделся, словно проверяя, не подслушивает ли нас кто-нибудь.
– Зайди-ка, – скомандовала я, нетерпеливо махнув головой, и отошла в сторону, пропуская Лёву внутрь. Захлопнув дверь, выжидательно уставилась в чёрные угольки его глаз. Парень в нерешительности затоптался на месте, разглядывая меня в тусклом свете, проникающем в коридор из кухонного окна.
– В общем, вот, – громко выдохнул он и, запустив руку в карман мешковатых камуфляжных брюк карго, протянул мне… трусики – те самые, красные, кружевные, что ещё вчера утром облегали мою попу. Рот самопроизвольно раскрылся, но из него не вырвалось ни звука, щёки вспыхнули. – Они висели на твоей ручке. И я подумал, что лучше… а то будут все ходить, глазеть… – голос Лёвы дрогнул, как и его рука, сжимающая бельё. – Я чисто случайно заметил…
– Какой ты глазастый, – ворчливо отметила я, забирая из его пальцев свои трусики, и сунула их в задний карман.
Парень явно чувствовал себя неловко. Как, собственно, и я.
– Извини, – зачем-то попросил прощения.
– Перестань, ты-то здесь причём… – успокоила я. – Спасибо, Лёв. Ты всё правильно сделал, – нервно дёрнула уголками губ, изображая улыбку и пытаясь его немного приободрить. А у самой внутри, будто вулкан проснулся. Растерянность. Гнев. Обида. Всё перемешалось, забурлило в крови. В груди запекло.
Вот же говнюк!
По квартире разнеслись протяжные мяуканья, перерастающие в прямо-таки душераздирающие завывания. Это меня охладило. И жар мгновенно улетучился, как нестойкий аромат поддельных духов.
Вздохнув, я вдруг опомнилась:
– Лёв, а тебе котёнок не нужен?
– Котёнок? – растерянно почесал затылок парень, а я решила ковать железо, не отходя от кассы.
– Да, пойдём, покажу, – пошлёпала босыми ногами в спальню. – Не разувайся, – бросила через плечо. – Они такие маленькие, хорошенькие. – Войдя в комнату, я шагнула в угол и присела на корточки возле коробки, где возились пять разношёрстных комочков. Парень наклонился ближе. – Ты хочешь котика или?.. – прицелилась взглядом на лобастого серого котёнка.
– Я возьму этого, – неожиданно подхватил самого слабенького и крохотного малыша неопределённой расцветки, с лишь одним открытым глазом. Тот заверещал так истошно, с таким отчаяньем, будто был категорически против такого положения дел и наотрез отказывался покидать свой временный дом, умоляя вернуть его обратно. Остальные пушистые непоседы, переполошившиеся его криком, загомонили, запищали, царапая картонные стенки жилища тонкими острыми коготками.
