– Мне-то казалось, что я танцовщица…
– Вы – шпионка, миледи. А соглашение о шпионаже – это на всю жизнь. Это покер профессионалов, при котором уйти из-за стола можно, только покончив жизнь самоубийством.
– То есть вы хотите сказать?..
– Я хочу потребовать.
– Даже потребовать? И что же вы хотите потребовать, мой… скорее лейтенант, нежели капитан? – уже с явным вызовом поинтересовалась Маргарет. Она все еще не понимала, что постельные – как и все прочие – игры кончились и что язвительность ее никакого впечатления на Канариса не производит.
– Чтобы завтра же вы обратились в английское посольство и попросили разрешения отбыть на гастроли в Лондон.
Маргарет ожидала какого угодно требования, только не этого. Лицо ее сразу же просветлело, глазки заблестели. Она вновь готова была ласкать своего Маленького Грека до его полного изнеможения.
– А что, гастроли в столице туманного Альбиона… Разве не об этом вы мечтали в последние годы, утверждаясь на европейских подмостках в роли исполнительницы ритуальных восточных танцев?
– Не будем касаться моих мечтаний, – томно вздохнула Мата Хари. – Однако предложение меня уже заинтриговало. Не пойму только, почему вы потребовали добиваться поездки в Лондон?
– Не забывайте, что все еще идет война, – проворчал Вильгельм, не желая прибегать к пространным объяснениям. – В такие времена все предельно обострено.
– Допускаю. Только меня, популярную танцовщицу, военные строгости вряд ли должны коснуться. Мне давно хотелось совершить турне по Великобритании.
– Вы об этом как-то обмолвились.
– Не припоминаю, не припоминаю; но то, что вы угадали мои мечтания, – факт. Только для начала нужно договориться с каким-нибудь импресарио, который согласится организовать мое турне.
– Когда у вас будет разрешение на въезд в Англию, вопрос с вашими гастролями мы попытаемся решить сообща.
Требовать от агента идти в английское посольство действительно не следовало бы. Это был явный прокол. Маргарет пока что не догадывалась, что Канарис уже знает о слежке за ней английской разведки, и попытка получить английскую визу станет проверкой реакции англичан на готовность принять на своих берегах германскую шпионку.
– В Англии все еще остается множество людей, чья судьба связана с королевскими колониями. Уверен, что ностальгия погонит их на ваши концерты индийских храмовых ритуальных танцев, заставив забыть о традиционной английской скупости.
– К чему излишнее многословие, моряк? – сладострастно икнула Маргарет, едва не задохнувшись от большого газо-пенного глотка шампанского. – Вы решили, что следующая наша ночь должна пройти в Лондоне? Как мило! Не возражаю. С условием, что ваша служба возьмет на себя оплату моего переезда от Парижа до Лондона, а также часть гостиничных расходов.
– Опять вы о деньгах… – осуждающе покачал головой Канарис. – Несолидно, госпожа Зелле.
– Не желаю слышать это гнусное «Зелле», – капризно поморщила носик танцовщица. – Вам прекрасно известно, что меня зовут Мата Хари.
– Осмелюсь напомнить вам, госпожа Зелле, что мы не в театре, и ваши сценические имена меня не интересуют.
– Кому, как не вам, помнить, что Мата Хари – не только мое сценическое имя, но и сакральный словесный символ, некий небесный код. Когда я принимала это имя, которое переводится как Свет Утренней Зари, или Око Дня, то прошла путь полного духовного очищения в одной из наибольших и древнейших святынь…
