– И что теперь будет, Егор? – Наташе было страшно.
Егор шумно вздохнул:
– Идём, расскажу…
Дверь кабинета мягко защёлкнулась за преподавателями, оставляя меня в укрытии целой, невредимой и… и необнаруженной.
«Всё! Это уже не смешно! Это странно! И жутко! – Я сжала в руках ёлочные ветки, бросаясь в обратную от деканата сторону. – «Стая», «альфа»… капец! С меня хватит!»
Я вырулила в холл, когда из стороны актового зала резко перестала доноситься музыка.
– Время подарков! – ректор взял микрофон. – Только где наша Ёлочка?!
Грянул хохот.
Я сцепила челюсти, сбегая со ступеней холла.
«Ёлочка сваливает отсюда! "Увольнение" – значит, увольнение! Нечего тянуть за уши уже высказанный вердикт!»
Ключи от машины были у меня с собой. Я ещё во время переодевания сунула их в чашечку бюстика.
Мне кажется, я даже холода не чувствовала, летя чуть ли не на скорости света по заснеженной парковке.
А мороз на улице был приличный! Не выше минус пятнадцати.
Снег – не ниже тридцати сантиметров, однако даже здесь, на закрытой территории ВУЗа, городские службы исправно расчищали дороги, поэтому мои ноги не устроили истерику.
Я бежала на каблуках в сменных туфлях, и мне было по барабану, что скользко и, я вообще-то могу упасть! Бредовые версии наложились одна на другую, и мне было страшно, что хоть даже один процент из всего подкинутого воображением может стать правдой! Я не хотела этого! Сказки должны оставаться сказками, а не оживать, превращая реальность в подобие кошмара!
«Оборотни существуют…» – отголоском выдавала моя память.
От этого ноги перебирали быстрее, будто за мной сами демоны гонятся!
Я заставила себя остановиться, отдышаться и угомонить буйство адреналина, мысленно призывая одуматься:
«Ну, какие оборотни?! Ты совсем, что ли?! Здоровая дылда, а туда же! Ещё давай в вампиров поверь! Кто там ещё по классике жанра? Драконы? Демоны?! Ха-ха-ха!!!»
Риторические вопросы, не требующие ответов… у здравомыслящего человека, действительно, помогли.
Оказавшись у двери моего маленького «Матиса», я пришла в себя.
Глубокий вдох и выдох завершили комплекс внутренних манипуляций, и я покачала головой, улыбнувшись темноте.
– Совсем свихнулась.
Разблокировав замок, потянула за ручку двери…
За спиной ощутила жар раньше, чем мужская ладонь резко прервала мою попытку открыть машину.
– Куда-то собралась?
От мягкого вибрирующего баритона все волоски на моём теле зашевелились.
Я резко развернулась и тут же была прижата Волковым к машине.
Никита смотрел… ненормально. Не как человек.
Почему я так решила?
Да потому что у людей серо-голубые глаза не начинают светиться в темноте, как грёбанный неон!!
Волков выглядел самодовольным, пока не втянул запах возле моей шеи.
Почти не дыша, сама вжалась в машину, знатно нервничая.
«Дыши, Филиппа! Это… это просто линзы крутые. Волков любит выпендриваться… Всему есть нормальное объяснение. На крайний случай, Никита болен… Ликантропия – кажется так называется психическое расстройство, при котором человек начинает думать, что он – животное. Оборотень, ха! Это было бы слишком!»
И тут… началось!
Никита оскалился, злой, как чёрт. Его черты лица заострились, кожа… кожа стала покрываться шш…шерстью, а челюсть вытягиваться.
У меня заплясали чёрные мушки перед глазами.
Эдгар Алан По сказал: «Не верь тому, что видишь, и лишь на половину тому, что слышишь»! Но даже знаменитый писатель со мной бы согласился: то, что сейчас вижу и слышу я … даже наполовину ощущается как диагноз клиники, изучающей патологические отклонения в психике!
