«Это не он болен, а я… У меня галлюцинации. Я сдурела на фоне… чего-то там (пока не придумала), поэтому у меня так громко едет крыша! Ой, это не крыша. Это я ору, как припадочная!»
Мой рот накрыла обычная мужская рука с длинными аристократическими пальцами.
– Тише. Ты мешаешь мне…
Смотреть, как парень с волчьей пастью разговаривает, было выше моих сил.
Я хлопнулась в обморок, под воздействием шока так ни разу и не сделав вдоха.
7. Глава 7. Инстинкт хищника
POV Волков Никита
Зверь вышел из-под контроля, как только я сделал вдох.
«Она – моя пара! – Верилось не до конца. Честно говоря, я был в состоянии сковывающего ужаса. Не мудрено, что волк взял вверх и проявил себя в чертах человеческой ипостаси. Осознание того, чем обернётся для меня обретение пары, доводило до исступления. – Теперь у него будет то, чем меня приструнить. То, чем он сможет меня шантажировать, сможет заставить работать на него и всю его кодлу!»
Я старался как можно реже дышать, впитывая в себя дикий страх молоденькой человечки. Это помогало не потерять разум окончательно, не подчиниться животным инстинктам.
Существа вроде меня в романах всегда описывали с налётом на романтизм, любовь, нежность и остальная амурная белиберда недотраханных девиц. Если бы эти дурочки только пораскинули мозгами… хоть раз включили логику! Получеловек или нет, а таких, как я, ведёт отнюдь не человеческое мышление, а природа. Инстинкты – единственное, что подчиняет мою звериную сущность. Зачем животные создают семьи? Правильно, блять! Для продолжения рода. Чем больше детей, тем лучше. Как только ты находишь ту, которая идеально подходит тебе, идеально удовлетворяет все пять органов чувств, размножение – единственное, о чём думает животное.
Волк внутри меня зарычал и против моей воли сделал глубокий такой сладкий и возбуждающий вдох.
«Моя!»
Филиппа задрожала в моих руках, открыла рот и пронзительно закричала.
В голове вспыхнул образ матери, избитой в который раз, уставшей после очередного выкидыша, потерявшей в глазах саму жизнь:
«Сыночек, помни: ты – человек. Пусть наполовину, но человек! Волк живёт инстинктами, но ты… ты – нет! Думай разумом, чувствуй сердцем. Прислушивайся к своей совести и никогда не позволяй природе взять над собой вверх! Ты – не животное! Ты – не твой отец!»
Накрыв рукой рот Касьяновой, выдохнул из себя весь её запах.
– Тише. Ты мешаешь мне…
Глаза Филиппы закатились, и девушка обмякла в моих объятьях.
Это стало той спасительной точкой, после которой волк отступил, растерявшись.
Я подхватил Филиппу на руки.
«Надо убираться отсюда, пока нас никто не увидел. Спрятать её! Объяснить, что нужно молчать… нужно переехать куда-нибудь в большой город. Лучше в столицу! Там наших нет. Оборотни не любят многомиллионники. Мы задыхаемся там от смога, чувствуем себя словно в клетке, теряем силу… Даже если отец и знает о том, что Касьянова – пара одному из стаи, он её не найдёт там!»
Я возвёл глаза к небу, как в детстве, и наивно прошептал:
– Мама, помоги…
Закинув Филиппу на плечо, побежал в лес, что есть мочи.
Я петлял, путал следы. Через десять минут бега остановился у кучи оленьего дерьма.
Измазать себя и обморочную преподшу много времени не отняло. Да, девушке явно не понравится новый аромат, зато теперь можно не морозить её, сбивая след, а сразу отнести в логово, о котором ни одна живая душа не знает.
Минут через двадцать услышал заветный шум реки.
