– Не получилось. Больно уж сопротивлялся.
– Эх, жаль… Крот, хватит уже ныть, а. Смотреть противно. Дядька… отпусти…
– Нет.
– Я больше не совру.
– Не отпущу.
– Вот ведь… Слушай, Римус, а ты мне денег дашь?
От такого вопроса я чуть не поперхнулся. Так сразу?
– С какой это стати?
– Я матер боевых искусств второй ступени, забыл? Можешь нанять меня. Не подамся же я одна в грабеж, ну. А жить на что-то надо.
Переглядываемся с Торном. Говорю:
– Ей больше не наливать.
Гвардеец согласно кивает:
– Можем сдать ее стражам.
Иона пытается вырваться, но понимает, что это бесполезно, вздыхает:
– Меня повесят. А я ведь дочь твоего друга, дядька…
– Испорченная дочка моего друга. Твой отец понял бы меня. Он был хорошим человеком.
Подхожу к висящей в воздухе Кисе. Даже так я выше ее, смотрю в глаза:
– Если я соглашусь, с тобой возникнут проблемы?
– Не…
– Уверена?
– Не… То есть, да.
Вздыхаю:
– Торн, какое жалование у мастеров воинских искусств второй ступени?
– Семь с половиной золотых.
Семьдесят пять тысяч рублей, значит. Неплохо. На десяток холопов хватит. Будут убираться, готовить, может даже массаж делать.
– Месяц работаешь за еду. Испытательный срок.
Иона взбаламучивается:
– Что-о-о-о?! За еду?! Римус! Я троих стою! Пятерых! Эй, дядька, сколько тебе Римус платит?!
– Хм… нисколько.
А вот сейчас неприятно было. Иду к мешку, отсчитываю пятнадцать золотых, передаю Торну. Он думает лишь секунду стоит ли его честь ворованных денег. Но вот кивает, забирает монеты, сует в поясную сумку.
– Пятнадцать золотых?! – дергает Иона. – А мне значит за еду?!
Ого, какой у нее глаз наметанный. По горстке монет определила их количество.
Развожу руками:
– Ну а ты что думала? Тебя доверия нет, но на работу все же беру. Каким я буду идиотом, если дам тебе денег, а ты через час сбежишь?
– Не сбегу-у-у-у… Гадство. Ладно, уговорил. Но через месяц заплатишь мне семь с половиной золотых. Понял, ты, говнюк?!
– Шесть.
– Что-о-о-о?! Да почему, черт бы тебя побрал?! Охренел?
– Пять.
Моргает. Я только улыбаюсь. Нефиг мне тут хамить.
Иона наконец понимает в чем смысл понижения ее жалования, закатывает глаза:
– Хорошо, пять… Отпусти меня, дядька!
Знаком разрешаю это сделать и Иона снова свободна.
Сажусь на корточки перед пускающим слюну Кротом:
– Запомни, Иона, за каждую грубость или неподчинение я буду лишать тебя одного золотого.
– Что за чушь, г… Римус?
– Это мое условие. Так, а теперь чисто для успокоения. Крот ведь говнюк?
– Говнюк, конечно. Или ты про что?
– Убивал, насиловал, грабил?
– Да не особо… Я с ним редко общалась. Он, типа, главный по лагерю и болотам.
Та-а-а-ак, ну что за фигня. Мне нужен оправдывающий мотиватор. Кто знает, что там Костя с ним сделает. Не хочу чувствовать себя совсем уж отбитым.
– Что самое мерзкое он делал?
– Какой-то странный вопрос. Ну, пару раз рабынь на продажу избивал. Стилет за это по нему хлыстом прошелся. Это плохо?
Мда-а-а, над Ионой мне еще работать и работать. Для нее плохо – это нормально.
Пожимаю плечами:
– Сойдет. Эй, Крот. У меня к тебе парочка вопросов о ваших делах.
Скулит.
Иона поясняет:
– Зря стараешься. Он особо не при делах. Так, грядки окучивал, да лагерь на плаву держал. Иногда брали его на дела, где нужен был геомант. Я и то больше знаю.
Оборачиваюсь:
– Я смотрю ты совсем о друзьях не переживаешь. Мы же их всех убили, ты в курсе?
– А мне то что? Я там с четырнадцати лет выживала как в бездне с демонами. Думаешь, плакать по ним буду? Им бы на меня было плевать.
