Я хотела одернуть Феликса, но Руслан ответил:
– Дед.
– Чей?!
– Мой.
– У тебя был дед? – вновь спросил Феликс и нахмурился. – Я понимаю, что у твоих родителей есть родители, но вот я своих дедов никогда не видел. Думаю, если бы один из них умер, мы бы не стали праздновать.
– Мы и не праздновали, – грубо вмешалась мать. – Это похороны.
Неожиданно. На Феликса она редко ругалась.
– Но никто не плакал, – продолжал брат. – Только Света расстроилась.
Руслан фыркнул. Мамину реакцию в виде поджатых губ, я наблюдала через зеркало.
– Света – нытик, – ответил Руслан.
Я сложила руки на груди и отвернулась к окну. Мы выехали на трассу.
– Зачем ты обзываешь сестру? – негодующе выдал Феликс. – Если уж и говоришь гадости, то говори ей в лицо. За спиной сплетничают трусы.
Я не сдержала улыбки. Руслан посмеялся:
– И как часто ты Але гадости говоришь?
Феликс сжался:
– Не хватает ей гадостей, по-твоему?
Прозвучало серьезно. В автомобиле мгновенно повисло молчание. Всю дорогу до дома я обдумывала услышанное. Не меня ли он имел в виду, когда говорил про россказни за спиной? Грустно, что младшему брату приходилось выслушивать что-то подобное. Здорово быть поводом для гордости, а не для сплетен. Жаль, что я не способна изменить себя и стать обычной.
В подтверждение этих мыслей из машины, из-за неизвестно как обожженных ног, доставал бывший. До дома он нес меня на руках, приговаривая, что коляску дольше разбирать, а нам все равно подниматься на второй этаж.
Я обнимала Руслана за шею, чтобы облегчить ему дорогу, и втайне наслаждалась знакомым кофейным запахом, когда-то вскружившим мне голову. Хотя Руслан мог воспользоваться и любым другим приемом или вообще ничего не делать, чтобы понравиться мне. Я бы все равно повелась. Уж очень он симпатичный, а я одинокая.
Феликс бежал впереди нас, чтобы открывать двери. У моей комнаты я напряглась в ожидании увидеть худшее: обугленную спальню. Но та предстала перед нами совершенно нормальной. Устранили последствия пожара или очаг возгорания был небольшой?
– Что с тобой?
Я вздрогнула от неожиданности. Посмотрела на Руслана. Зря. Смутилась. Не вовремя. Ведь я не могла убежать или хотя бы спрятаться, чтобы пережить позор в одиночестве. Руслан мотнул головой, призывая Феликса уйти. Тот сделал вид, что не заметил, и залез на кровать. Он похлопал по центру и сказал:
– Аккуратно только. А то Аля и так плохо выглядит.
Мои щеки заполыхали. Самоуважение осталось лишь в воспоминаниях. Руслан, не добившийся ухода Феликса, выполнил его указания. Я старалась не издавать звуков, но мое лицо явно выражало всю боль, причиненную касаниями ран о поверхность одеяла. Пока я пыталась не заорать или не отключиться, Руслан каким-то чудом выставил Феликса за дверь. Я поздно осознала, что мы остались наедине в запертой комнате. Дошло, когда я услышала щелчок замка. Я им почти никогда не пользовалась. Мать запрещала: переживала, что не спасет меня, если я что-то натворю во сне.
Руслан обернулся и уставился на мои ноги:
– И что случилось?
Я пожала плечами. Он прошелся по комнате, затем остановился у изголовья кровати. Я недоуменно пялилась на бывшего, что бы он ни хотел от меня, его это беспокоило, судя по сведенным темным бровям.
– Зачем сказала Свете, что мы встречаемся?
– Что? – удивленный вопрос вырвался без спроса. Слишком уж неожиданно услышать подобное. Я поспешила оправдаться: – Не говорила я такого.
