Читать онлайн Василий Фомин - Гимн комару. Премия им. А. А. Блока

НП «Литературная Республика»

Благодарности:

Директор издательства: Бояринова О.В.

Руководитель проекта: Крючкова А.А.

Редактор: Петрушин В.П.

Вёрстка: Измайлова Т.И.

Обложка: Дондупова С.Ж.

Книга издаётся в авторской редакции

Возрастной ценз 18+

Печать осуществляется по требованию

Шрифт Old Fashioned

ISBN 978-5-7949-0790-2

ЛИТЕРАТУРНАЯ РЕСПУБЛИКА

Издательство

Московской городской организации

Союза писателей России

121069

Россия, Москва

ул. Б. Никитская, дом 50А/5

2-ой этаж, каб. 4

В данной серии издаются книги номинантов

(участников) конкурса им. А.А. Блока,

проводимого Московской городской организацией

Союза писателей России

Электронная почта: litress@mail.ru

Тел.: + 7 (495) 691-94-51

ISBN 978-5-7949-0790-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Сделайте паузу – почитайте стихи!

В эпоху глобализации, увеличенных до предела скоростей жизни, перехода во всемирную сеть – Интернет, где каждый соревнуется со всеми жителями планеты за количество полученных лайков под выложенными фото с краткими подписями (а попробуй написать по-человечески с душой – нет-нет, страшно! – ведь кто-то за это время тебя обязательно опередит по количеству выложенных постов), нам реально не хватает банальных остановок.

Да-да, остановок – пауз, тишины, возможности переварить полученную информационную пищу путём размышлений для перезагрузки и со-творения нечто своего, выстраданного душой.

Душевность – утраченное многими людьми качество, поскольку в большинстве своём они закормлены не литературой, а рекламой, воспитывающей из них полноценных членов общества потребления, в котором главное – наличие огромной суммы на счёте в банке, а не инвестиции в свой интеллект и духовный рост.

На этом выжженном поле бездушия едва заметными ростками всё же продолжают появляться книги и пока ещё неизвестных миру авторов «самиздата», чья душа не может молчать. И даже если их слово несовершенно с точки зрения мастерства, их голоса сегодня – лучики Истинного Света, без которых мир погрузится во Тьму.

Когда в стихотворениях звучит голос души, прошедшей через огонь-воду-и-медные-трубы, но не потерявшей вкуса к жизни, жизни реальной, не виртуальной, наполненной настоящей Любовью и Светом, мы не просто знакомимся с интересным человеком-автором, но и отдыхаем душой от меркантильной повседневной суеты.

Сделайте паузу – почитайте стихи!

Алиса Глинская,

журналист,

литературный критик

РЕМИНЕСЦЕНЦИИ

ПРОЛОГ

Перед тем как проглотить бабочку,
надо оторвать у нее крылья.
«В мире животных»
Никогда не надо думать о том,
что ешь и кого любишь.
Доктор фон Рюль

Друзья! Сюрпризом, без сомненья,

Вам будет исповедь моя.

Так извините мне волненье

И не сердитесь на меня.

Я школьным классикам вослед

Иду неверными стопами.

А этих опусов предмет

Вот-вот предстанет перед вами.

Кто он? Покуда умолчу,

Тут тайны нет – я так хочу.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

I

Я, в силу прирожденной лени,

Особо формы не блюду,

Но вы не ждите извинений:

Ведь в пиитическом ряду

Я крайний слева по ранжиру,

Так, согласитесь, каждый жить,

Как хочет, волен, и любить,

И истязать несчастну лиру.

И пусть мне скажут: все вторично,

Мне это, право, безразлично.

II

Играл ветвями ветер шалый,

Вступая с пылью в шумный спор,

Дождь начинался; я, усталый,

Свернул на постоялый двор.

Хозяйка, добрая старуха,

Поесть внесла, я сел и ел…

Напев, приятнейший для слуха,

Вдруг с антресолей долетел,

Вмиг в моем сердце воскресив

Равеля праздничный мотив.

III

Я, к сожаленью моему,

Воспитан был не в лучшей школе;

Там получал я – поневоле —

Лишь упражнение уму,

Лишь факты там преподавали,

Смесь цифр и букв излить спеша.

И в запустеньи пребывали

Мои и сердце, и душа.

Как сад, где рядом – так и сяк —

Растут и розы, и сорняк.

IV

Поэзии я не любил,

Был равнодушен к рифмы пенью.

Хотя порой и находил

Забаву в строчек повтореньи.

Читал же много – что попало,

Без рассужденья, без систем,

Запоминал, однако, мало…

Но научился, между тем,

Довольно складно строить речь

И пользу из того извлечь.

V

Цветную музыки струю

Не знал и сторонился злобно,

Напоминая ту свинью,

Что небо видеть неспособна.

Однако годы шли, и книг

Смысл до души моей достиг

И некую сместил преграду,

Я обратился снова к саду,

Стал свой возделывать цветник,

В гармонии найдя отраду.

VI

Обрел я Гайдна торжество,

Затейливый изгиб Бизе,

И венских вальсов маркизет,

И много разного всего,

Что гений в этот мир принес;

Но чуждо мой Равель звучал

В стране, где больше слёз, чем грёз.

Я тщетно в жизни суть искал,

И беглый взгляд мой отражал

Кругом бессмысленный развал.

VII

Я думал: как же скучно жить!

Вертится колесо Фортуны,

И так же тянут парки нить,

Взирая вниз на мир подлунный.

Я не потомок Чингисхана,

Да кто их видел, тех татар!

На дне разбитого стакана

Собрало солнце весь свой жар.

И отдает нам по чуть-чуть,

Напрасный освещая путь.

VIII

Все это вспомнил я, когда

Услышал голос с антресолей,

Огонь, рожденный изо льда,

Святой и сладкой полный боли.

– Кто там, хозяйка? Расскажи,

Чей это голос вдохновенный

На этой мызе сокровенной

Среди заброшенной глуши?

– Ах, парень, тут беда такая.

История-то не простая.

IХ

– Так кто? – Племянница моя.

В консерватории училась

Она в Москве. Её семья

Её успехами хвалилась.

Но жизнь в столице – ад, содом,

Гулянки. Водка и постели.

Наркотики. Затем с панели

Нам удалось её с трудом

Забрать. Теперь живет со мной.

У ней неладно с головой.

Х

Она заплакала. Я встал.

– Как жаль! – Да все по воле Бога…

– Я поживу у Вас немного…

Как бы магический кристалл

Вдруг в голове моей, сияя,

Вращаясь, осветил кругом

Благословенный этот дом,

Где сумасшедшая младая —

Столице бешеной упрёк —

Тянула призрачный свой срок.

ХI

Когда проснулся я, светало,

Еще метались по стене,

Как бы в колодезе на дне,

Ночные тени; было мало

Так звуков в воздухе пустом,

Что весь, казалось, вымер дом.

Оделся я и вышел в сени,

Чтобы отдать природе долг.

Ты, мой читатель, без сомнений,

Сам понимаешь в этом толк.

XII

Уже застегивая зиппер

Своих дорожных старых брюк,

Я увидал её. За липой

Она стояла молча. Вдруг

Она шагнула на тропинку.

Я был смущен – не без причин,

Но все же справился с ширинкой.

И, по обычаю мужчин,

Я рассмотрел её вполне

В колеблющейся тишине.

XIII

Невысока. Тонка, как ласка.

На тонких ножках черный стрейч

И черная же водолазка;

Прямые волосы до плеч,

Блестящие, прямой пробор.

Котурны на большой платформе.

Стандартный девичий набор.

Теперь все в этой униформе.

Огромные из-за ресниц

Глаза; а взгляд то вверх, то вниз.

ХIV

Тот взгляд ловил я увлечённо,

Но так ни разу не поймал.

А бледного лица овал

И подбородок заострённый

Все время мне напоминал

Актрис из фильмов Тарантино.

Они мне нравились сперва,

Но в них одни и те ж слова,

Одна особая рутина.

И мне теперь уже не люб

Болезненный кармин их губ.

ХV

– Привет! – Она не отвечала,

Стояла, голову склонив

Чуть набок, губку закусив,

– Возможно, с Вами мы встречались

В Москве? Знакомо мне лицо,

Мне кажется, я помню даже

Вас в ЦДХ, на вернисаже,

Да, я Вас видел – с молодцом

Каким-то… – нес я всякий вздор,

Начать пытаясь разговор.

ХVI

Ах, эта вечная задача,

Как их подвигнуть на контакт,

Чтобы два сердца бились в такт;

Мы это делали иначе…

А ныне молодые волки

Живут в больном полубреду,

И с русской речью не в ладу:

Безумных шёпотов восторги,

Признаний тайных милый лад

Им заменил видеоряд.

ХVII

Но нет, галантному искусству,

Знать, умереть не суждено, —

Повеет в воздухе весной,

И романтическое чувство

Опять зовет, опять пьянит…

И молодость к тому влекома,

Что гонит вечером из дома,

Чем полнятся девичьи сны,

О чем теперь поет порой

Известный Ляпис Трубецкой.

ХVIII

Девице я болтал о разном

Ещё с лишком минуты две,

Смотрел в лицо ей томно, страстно,

Одно молчание в ответ.

На выручку пришла мне тётка:

«Мария, отправляйся в дом!»

Мария улыбнулась кротко

И нас оставила вдвоём.

Есть не хотелось; тёткин вид

Отшиб мне напрочь аппетит.

ХIХ

Однако ж завтрак был превкусный,

Ему я должное воздал;

Скитаясь в этой жизни грустной,

Я никогда не понимал:

Почто всегда позывы плоти

Над духом нашим верх берут?

Почувствовав в желудке зуд —

Мы забываем о работе,

А долг и честь важны не столь,

Когда томит зубная боль.

ХХ

В подобном духе размышляя,

Я закурил Парламент свой.

Хозяйка бегала. Лесная

Шумела даль передо мной;

За полем по шоссе со свистом

Летели бойкие авто;

Над речкою, как странный торт,

Белела церковь; серебристо

Блестела быстрая вода

И убегала в никуда.

ХХI

– Скажите, Клавдия Петровна,

Зачем не вижу Машу здесь?

Её упрятали Вы, словно

Какая-то угроза есть,

Коль она будет вместе с нами?

И не услышу я, – как жаль! —

Как её голос льется вдаль

Над сопредельными полями,

Как дополненье к чуду дня?

За что же кара для меня?

XXII

– Вот, кстати, к случаю, я вспомнил, —

Вы тут потратились слегка…

…Я потянул, вопрос дополня,

Купюры край из кошелька,

Кладу сто грин на край стола.

Старуха тут же их взяла.

– Спускайся, Машенька, к нам вниз!

Да спой нам, радость, потрудись! —

Я же наполнил вновь бокал

Продуктом чистым, как кристалл.

XXIII

Читатель, видимо, считает,

Что дело в роковых страстях,

Что тут история простая…

На самом деле, все не так.

Я не какой-нибудь чудак,

Чтобы влюбляться в первых встречных

И тратить сердца жар беспечно.

(Тем более законный брак…)

Не увлеченный красотой,

Имел я свой расчет иной.

ХХIV

На этом месте, друг-приятель,

Позволь отвлечься, отойти

За пивом, дух перевести.

Поэт, а также и писатель,

Порою может в кресло сесть,

Написанное перечесть,

Грядущую смакуя славу.

За тем и я – имею право —

Повествование прерву,

Закончив первую главу.

ГЛАВА ВТОРАЯ

I

В районе Старого Арбата,

Где переулков тихих вязь,

Есть малый дворик; там когда-то

Жизнь оживлённая велась.

Направо в подворотне двери,

В дверях железных домофон;

И вывеска есть: Галерея

И артистический салон.

Тут были выставки (продажи)

И проходили вернисажи.

II

Вы помните, друзья, Россию

В тот девяносто первый год;

Наш старый ржавый пароход,

Влекомый штормовой стихией,

В неведомое бойко мчал,

Украшен флагами, цветами,

С раскраденными парусами,

И невесть кто держал штурвал.

Еще не стар был капитан,

Но, видимо, все время пьян.

III

Нам всем свободу объявили,

Как бы метнув народу кость,

Затем цензуру отменили,

И понеслось, и понеслось…

Даешь искусство на продажу!

По большей части гнали лажу.

Открыли массу галерей,

Салонов, частных экспозиций,

Из них едва ли треть в столице

Дошла кой-как до наших дней.

IV

Увы! Прошел халявы час,

И иностранцы, пуча глаз,

Уж не бросаются на нас,

Крича: «О, рус! Высокий класс!»

Художник должен напрягаться,

Чтоб был коммерческий успех,

Художник должен выставляться

И угощать при этом всех.

Вот на одну из этих party

Я приглашаю вас, читатель,

V

Там, от стены и до стены, —

(Перед искусством все равны) —

Художник, музыкант и критик,

Банкир, писатель и политик,

И неизвестно чьи подруги,

Чьи ягодицы так упруги,

Так нежен взор, так томна речь,

Что хочется их тут же влечь,

Схватив за задницу, в кровать,

А там… не буду продолжать…

VI

Тут был ещё поэт маститый,

Герой концертов, автор книг,

Неимоверно плодовитый,

Вершин в поэзии достиг;

Он у фуршетного стола

Тихонько выпивал, харчился,

Зачем сюда он и явился.

А водка хороша была!..

Он явно больше пил, чем ел,

И взгляд всё больше стекленел.

VII

В ковбойских рыжих сапогах

И в брюках кожаных в обтяжку

Стоял певец, держа за ляжку

Парнишку в розовых носках,

Тот тонким голосом смеялся,

Манерно взмахивал рукой,

А отвратительный плейбой

Юнцу умильно улыбался

И наполнял вином бокал,

Чтоб опьянел провинциал.

VIII

Сейчас, как ни выходишь в свет,

Заметны всюду голубые;

Не тем плохи, что не такие,

Вперед

Читать онлайн Василий Фомин - Гимн комару. Премия им. А. А. Блока

Похожие книги