– Чем я могу вам помочь? – с тревожным видом спросила Хельга. Женщина достала из сумочки пачку банкнот на круглую сумму и протянула их Фрау.
– Пожалуйста, я хочу, чтобы вы повлияли, воспитали мою дочь и сделали ее нежной и романтичной, наделили ее способностью влюбляться и любить по-настоящему – просто, честно, безвозмездно, а не потому, что из карманов падают на пол деньги, а связи и влиятельные друзья позволяют достать с неба луну.
Комендант взяла деньги, оглянулась по сторонам и спрятала их себе в бюстгальтер.
– Хорошо, уважаемая Миссис Паттерсон, я позабочусь об этом, и возможно, обсудив некоторые детали с Профессором, мы сформируем индивидуальную программу для вашей дочки, – пообещала она, но тут же поправилась. – Хотя с каждой гимназисткой мы и так работаем индивидуально…
Оливия улыбнулась. На сердце стало легче. Пожалуй, никому и никогда она не исповедовалась так быстро и без зазрения совести. Всегда она была женщиной уверенной в себе, вертящей мужчин как мячик на указательном пальце, но не способной любить всем сердцем. Муж изменил ее, показал, каким образом он зарабатывает те деньги, что ей так нравится тратить. Вместе с этим пришло и осознание своей причастности, а с последующим изменением характера и модели поведения женщина почувствовала себя самой последней дрянью на земле, виновной во многих злодеяниях. Муки совести, вспышки меланхолии и зачастую скверное настроение в барах и ресторанах, в которых она привыкла пить дорогое вино и танцевать на столах, не думая о последствиях.
– Пойдемте вниз, должно быть, Беррингтон уже побеседовал с вашим мужем, – взяв Оливию под локоток, заявила Хельга, не заметив, как весь их разговор подслушала София, спрятавшись за угол, нервно кусая ногти и истекая злом и завистью к новенькой Гимназистке.
Из-за чего? Почему?
Пока отец и мать давали последние наставления своей дочери, в роскошную гостиную гимназии с мебелью ручной работы и дорогими антикварными картинами спустились несколько преподавателей. Беррингтон поспешил их представить:
– С Классной Дамой Хельгой фон Шварц вы уже знакомы. Она, как и я, проживает в гимназии, превосходно знает философию, особенно немецкую, преподает ее и этику, – начал он, указав на сухую тощую женщину правой рукой, средний и безымянный пальцы которой, сильно дрожали. – Идем дальше! Антонио Фантуано – родом из Италии, но в совершенстве владеет английским, немецким, французским, испанским и русским языками, – Профессор перевел взгляд на седого сгорбившегося старика, который мило улыбнулся и покивал головой. – Маргарет Брюнз – преподаватель бальных танцев и балета, – родители увидели молодую приветливую белокурую девушку со светящимся от радости лицом, словно сегодня самый лучший день в ее жизни. – Так-с, дальше… Эмм. Анастасия Соловьева иммигрировала в нашу страну десять лет назад с русских земель. Она небывало талантливый художник, историк, знаток классической и современной живописи и литературы, да и просто удивительно красивая женщина и восхитительно эрудированный собеседник. Последнее время она преподает мне русский язык. Эмм… «Полье. Ночь. Рхастют цветы, о как крхасиво, беззащитно и пичьально. Ф свете луннай тимноти полюбил йа их нечаянно…» – объявил последнего вышедшего на встречу педагога Эдгар, прочитав строчку из стихотворения любимого русского поэта, немного рассмешив Анастасию произношением. – Простите, у меня еще очень сильный акцент… Итак, это наш малый коллектив за неимением тех, кто… Видите ли, уважаемые родители, сегодня в расписании нет их предметов и педагоги могут спокойно предаться чтению научной литературы.
