– Присядь, Мария! У нас будет серьезный разговор, – торжественно и строго заявил гражданин Кружкин.
Маша испуганно присела рядышком на диван. Она примерно догадывалась, о чем пойдет речь, и чем все это кончится, но она не ожидала, что все произойдет так быстро.
– Так вот, – официальным голосом продолжал Генрих, – хочу довести до вашего сведения, что при сложившихся обстоятельствах наше совместное проживание стало невозможным. Я считаю необходимым подать заявление на расторжение брака, чтобы компетентные органы сделали соответствующие записи в наших паспортах. Так как совместных детей не имеется, нас разведут в загсе без всяких бюрократических проволочек.
– Хорошо, я согласна на развод, – ответила Маша, – только объясни мне, пожалуйста, какие именно обстоятельства у тебя вдруг сложились, и почему так внезапно?
– Видишь ли, Мария, я уже давно понял, что наша любовь осталась в прошлом. Жизнь не стоит на месте. Сама понимаешь. Ушла любовь, завяли помидоры… Я в тебе разочаровался. Ты не тот человек, с которым я хотел бы встретить старость. Любовная лодка разбилась о быт, как говорится. Нет в тебе романтики, ты ограниченная приземленная женщина. А я тонкая возвышенная натура. Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень не столь различны меж собой! Ну, ты поняла?
– Да! Чего же тут непонятного? Я тебя не достойна, и все, – констатировала Маша. Ее душа просто разрывалась от обиды. Почти три года она была примерной, доброй и ласковой женой этому человеку. А он так легко, так быстро от нее отказался. Просто никогда не любил. Она только сейчас это поняла. Раньше думала: ну пусть он такой дурак и хвастун, эгоист и сноб, никчемный человек, но, все же, как-то по-своему любит ее, привязан к ней. Но ничего этого не было, просто ей так казалось. – Ладно, Генрих, все что не делается – к лучшему. Нам прямо сейчас собираться и уходить?
– Да нет! Можете пока тут пожить. Уйду я. Дело в том, что я наконец встретил женщину своей мечты. Она нежная, милая, романтичная, а к тому же у нее прекрасно обставленная пятикомнатная квартира в двух шагах от театра. Она обещала купить мне машину! – не удержался, чтобы не похвастаться, Кружкин.– Так что сейчас я возьму все необходимое и поеду к ней! А вы живите, пока не подыщите себе жилье. А потом я буду сдавать эту квартиру, деньги лишними не бывают. Это моя Лимпочка так решила, она такая умница и красавица! Женщина моей мечты! – на лице Генриха отразился неподдельный восторг. Самое интересное, что про Сашеньку, ради которой совсем недавно был готов на любые подвиги, он больше ни разу не вспомнил. Теперь в его сердце царила Олимпиада.
Маша помогла Кружкину собрать пожитки, и, не позже чем через час, он снова распивал кофеи в роскошной гостиной Поппер-Душкиной.
Олимпиада вдохновенно играла на старинном белом рояле и пела романс:
– Отцвели уж давно хризантемы в саду…
Генрих фальшиво подпевал ей. Оба были счастливы.
Свадьбу сыграли через два месяца. Ровно столько потребовалось времени, чтобы оформить развод и подать заявление. Поппер-Душкина решила не устраивать шумного торжества, а ограничиться небольшим банкетом в узком кругу друзей. В украшенной разноцветными надувными шарами в форме сердечек и красивыми букетами гостиной, собралась кампания. У Олимпиады не было родственников, а близких друзей имелось четверо: известный художник Валико Мордабидзе с супругой Нателой, хормейстер из Академии Семен Семериков и учительница музыки Эльвира Павловна, старая дева. С этими людьми Генрих Валентинович успел познакомиться еще до свадьбы. Каждую пятницу они собирались у Поппер-Душкиной попить чаю, сыграть партию, другую в покер и помузицировать. Это были «сливки высшего общества», как называла их Олимпиада Ивановна. Она очень гордилась дружбой с такими умными и интеллигентными людьми.
