– Ты знаешь, что витамины укрепляют ногти?
– Кто тебе это сказал, зайка?
– Хлоя, – бубню я, обгрызая заусенец.
– Эта бедняжка? Боже мой, какая она дурочка!
– Она только что вернулась с вручения премий MTV. У нее не так давно был нервный приступ, ты же знаешь, так что не суди ее строго.
– Ну что ты, – отвечает из шкафа Элисон. – С героином-то она завязала, я правильно поняла?
– Прояви немного терпения. У нее сейчас крайне нестабильная психика, – говорю я. – И с героином она действительно завязала.
– Ну, ты-то ей вряд ли в этом сильно помогал.
– Не надо, именно я ей больше всех и помог. – Я сел на край кровати, разговор принял намного более волнующий меня оборот. – Если бы не я, Элисон, она могла бы умереть.
– Если бы не ты, тупица, она не стала бы в первую очередь колоться этим гребаным героином.
– Чтобы ты знала, ничем она не кололась, – подчеркиваю я. – Это была чисто нюхательная привычка. – Пауза, я снова изучаю свои ногти. – У нее сейчас крайне нестабильная психика.
– Да. Скорее всего, это означает, что стоит ей найти угорь у себя на лице, как она бросается кончать жизнь самоубийством.
– Эй, любая на ее месте расстроилась бы не меньше. – Я сажусь уже на самый краешек кровати.
– Свободных мест нет. Свободных мест нет. Свободных…
– Я бы хотел тебе напомнить, что и Аксель Роуз, и Принс написали про нее по песне каждый.
– Ага, «Welcome to the Jungle» и «Let’s Go Crazy»[13]. – Элисон выходит из шкафа, закутанная в черное полотенце, и машет мне рукой, закрывая тему. – Я все это слышала, я все это знаю – она, видите ли, была просто создана для модельного бизнеса.
– Ты, наверное, считаешь, что от твоей ревности у меня встает?
– Да нет, я знаю, что у тебя встает только на моего бойфренда.
– Брось, я никогда не стал бы этим заниматься с Дэмиеном.
– Господи, как всегда ты все понимаешь слишком буквально.
– Ну разумеется! Кто бы спорил, что твой бойфренд – прожженный мошенник. Еще и хвастун к тому же.
– Если бы не мой бойфренд, как ты изволишь выражаться, тебя вообще бы не взяли в этот бизнес, радость моя.
– Бред собачий! – кричу я. – В этом месяце я – лицо с обложки YouthQuake.
– Вот именно. – Элисон внезапно меняет гнев на милость, подходит к кровати, садится рядом со мной и ласково берет меня за руку. – Виктор, ты трижды пробовался в Real World, и трижды тебя не взяли на MTV. – Она участливо молчит. – Тебе это о чем-нибудь говорит?
– Да, но мне ничего не стоит снять трубку и набрать домашний номер Лорна Майклса[14].
Элисон вглядывается мне в лицо, по-прежнему держа мою руку в своей, а затем говорит с улыбкой:
– Бедный Виктор, жаль, что ты не видишь, какой ты симпатичный, когда злишься.
– Клевое сочетание, ничего не скажешь, – бормочу я себе под нос.
– Хорошо, что и ты это понимаешь, – говорит она рассеянно.
– А что, лучше бы я был каким-нибудь уродцем, мечтающим наложить на себя руки? – говорю я. – Ради всего святого, Элисон, определись с приоритетами.
– Ты это мне говоришь? – восклицает она с таким удивлением, что даже бросает держаться за мою руку и прикладывает ладонь к своей груди. – Ты это мне говоришь? – Она начинает хихикать как девочка-подросток. – Неужели ты не понимаешь?
Я встаю с кровати, закуриваю и начинаю мерить спальню шагами:
– Черт!
– Виктор, объясни мне, что тебя так беспокоит?
– А тебе это нужно?
– Ну, не так чтобы очень, но нужно.
Она подходит к гардеробу, достает из него кокосовый орех, что я воспринимаю как нечто само собой разумеющееся.
