– Какого ксура! – удивлённо заорал Гарлух, чьи руки вспыхнули тёмно-фиолетовым светом. – Ал, это что паладин?!
Фьююююююю…
– Живо вызывай помощника! – взвизгнул старший дознаватель, с сумасшедшей скоростью размахивая перед собой золотым скипетром. – Живо!
Фьююююююююююю!
А затем свист раскручиваемых стволов, добравшись до своего пика, сменился оглушительным грохотом.
* * *
Когда я был маленьким, мы с отцом попали под град.
Возвращались из гаража, куда поставили машину, и на полпути нас накрыло.
Когда упала первая градина, я смотрел на неё с восторгом – она была такая красивая, большая, почти с мой кулачок!
А вот отец почему-то больно схватил меня за руку и бегом потащил к ближайшим деревьям.
Я вроде даже заревел от боли, несправедливости и вообще.
А папа всё тянул меня и тянул, прикрикивая, чтобы живее перебирал ногами.
Как назло, наш путь лежал вдоль старой заброшки, и кроме редких деревьев да уставшего бетонного забора поблизости ничего не было.
Пока мы бежали, несколько градин попали мне по спине и в плечо, и они мне резко разонравились.
Наконец, отец подобрал с земли какую-то картонку и перестал меня тащить.
Вместо этого прижал меня к себе, сам присел на корточки, прислонившись к забору спиной, и поднял над головой найденную картонку.
Бам, бам, бам, бам!
Дун, дун, дун!
Ба-ба-бабам! Бам!
Я снова заревел – но уже не от обиды, а от боли – одна из градин отрикошетила от земли и сильно ударила меня по голени.
Хорошо хоть папа шептал что-то успокоительное, временами шипя от боли – как до меня потом дошло, из-за попаданий градин по пальцам.
Так мы сидели минут десять.
Бам, бам, бам, бам!
Дун, дун, дун!
Ба-ба-бабам!
Больно, холодно, страшно.
Дун, дун, дун!
Бам, бам, бам, бам!
Состояние полной беспомощности!
Ба-бабам…
Спустя десять минут возле нас остановилась побитая градом легковушка – сердобольный водитель не смог проехать мимо – и мы были спасены.
Отделались легко.
Папа мигренью, двумя разбитыми суставами, одним почерневшим, а впоследствии слезшим, ногтем, и трещиной в одной из фаланг.
Я – парой синяков и небольшой психической детской травмой.
А ведь казалось бы – всего лишь град! Всего лишь «Бам, бам, бам! Дун, дун, дун»!
И этот дурацкий перестук смертельно опасных ледышек всплыл в памяти неслучайно.
Сейчас я находился под таким же градом, вот только вместо льда в меня летели пули.
Бам-бам-бам-бам!
Приоткрыв на всякий случай рот – прочитал в какой-то книжке, что таким образом не так сильно глохнешь – я ждал, когда у рыцаря закончится патроны.
Пока что я особо не беспокоился.
Во-первых, я был не один. Со мной находились мои предки – отец, дядя, деды. Во-вторых, передо мной стоял паромобиль, в-третьих, я спрятался за щитом.
Скажем так, пока он стреляет – я в безопасности.
Другое дело, что будет, когда эта закованная в сталь махина подойдёт поближе…
Бам-бам-бам-бам!
Дуду-ду!
