– Поэтому они их похищают?
– Нет, деточка, – по-доброму сказала Мария. – Тебя похитили не они. Семья Рамирес выкупила тебя, чтобы дать новую жизнь.
Звучало это не слишком обнадеживающе. Я решила промолчать и пока что не заводить эту тему больше.
Конечно, мне было интересно, почему Мария убеждена, что находиться в плену у мафии – лучший исход в жизни. Возможно, она бежала от кого-то и нашла защиту в лице семьи Рамирес?
– А кто такой… Карло?
– Карло Рамирес? Отец Хавьера. Но опережу тебя с вопросами: отец и мать Хавьера были застрелены другой семьей. И теперь между ними война.
Я нервно сглотнула. Когда ты дотрагиваешься до таких граней, то по коже проходит холодок.
– Но не будем о плохом, моя дорогая, – скорее всего, Мария заметила мою тревогу, поэтому она поспешно встала и предложила мне обед. – Пообедай, а после придет доктор, чтобы забрать анализы.
– Какие еще анализы?
Мария удручающе вздохнула.
– Я же тебе сказала, что Хавьер заботится о своих подчиненных. Этот доктор обслуживает всю семью Рамирес. Бояться нечего, он просто возьмет некоторые анализы, чтобы убедиться, что ты ничем не больна.
Больше Мария мне ничего не сказала, лишь настоятельно рекомендовала плотно покушать, ведь здешний климат может вымотать меня уже через пару часов.
Мой желудок и впрямь сворачивался в улитку. Я была слишком голодна, чтобы отказываться от трапезы. Вдруг это мой последний шанс насладиться вкусной пищей?
Точно не знала, сколько я не ела, да и сразу же не сообразила спросить, какой день недели. Как только меня сюда притащили, то постоянно ощущала себя потерянной в пространстве.
Брошенной.
Одинокой.
Всё было чужим и ужасающим. Люди, которые ходили за окном в темных рубашках и брюках. Возгласы на незнакомом языке в коридоре. Звуки топора, что-то рубил на улице. Даже пение птиц казалось мне чуждым.
После того, как я покушала, Мария забрала поднос.
– И что мне делать?
Женщина остановилась в дверях, обернувшись в пол-оборота.
– Доктор прибудет с минуты на минуту. После я скажу, что тебе делать дальше.
Я прикусила кончик языка, чтобы не сболтнуть лишнего. Казаться послушной у меня выходило, кажется, лучше, чем лепить что ни попадя. Мария казалась хорошей женщиной, и я ей верила.
Я встала с кровати и стала смотреть в окно. В комнате работал кондиционер. Между створок были решётки. Сбежать через окно было бы самым простым способом, наверняка поэтому сюда поставили решётки. По крайней мере я не видела их в большом холле, который рассматривала кверху тормашкой, пока меня несли сюда, а значит, неохраняемая комната должна была быть под защитой и снаружи.
За окном стояли двое мужчин. Они были повернуты ко мне спиной. До пояса их закрывала зелёная изгородь, аккуратно подстриженная садовником. Это было понятно по оставленным садовым ножницам на траве. О чем говорили мужчины, я не знала. Не понимала их язык, но отчётливо замечала, что они любят жестикулировать..
Много и постоянно.
Замок в двери щелкнул, и на пороге появился мужчина.
– Buongiorno, signore! (Добрый день, сеньора!)
Он выглядел уставшим. Белая рубашка из льна была мокрой под мышками. Мужчина поспешно снял с себя широкую соломенную шляпу, войдя в комнату. Я замерла на месте, обхватив себя руками. В голове просачивались ужасающие мысли о том, что меня продадут на органы. Или же сделают суррогатной матерью. Или ещё хуже: будут переливать кровь, пока я и вовсе не умру от недостатка её в организме. И одна мысль была хуже другой.
