– Ах, о чем я только думаю! – «опомнилась» Мария Федоровна. – Мы так долго не виделись, нам столько нужно рассказать друг другу!
– Я думаю о том же самом! – перехватил я инициативу. – Мама, Константин Петрович, у нас с Владимиром Анатольевичем есть одна очень важная тайна. Я бы хотел как можно скорее поделиться ею с вами и папой.
Один долгий бенефис у царской кровати, и после него можно будет действовать на основе реакции родственников и Победоносцева – в принципе, Константин Петрович тоже почти член семьи. Либо подивятся потере памяти и подтвердят мою легитимность в качестве цесаревича, либо я очень на них обижусь и начну науськивать подхватившего титул Мишу против старших Романовых.
– Что случилось, Жоржи? – дернулась Мария Федоровна. – Всем, кто сейчас здесь, ты можешь доверить даже свою жизнь!
Помимо любопытства, я вижу здесь еще и желание завладеть очень ценным «инсайдом», и, может быть, предложить свои услуги в правильности подачи информации царю.
– Простите, мама, – изобразил я смущение и усилием воли заставил щеки покраснеть. – Это очень больно, страшно и стыдно, и я просто не смогу заставить себя повторять это снова и снова.
– Это как-то связано с Маргаритой? – прищурилась она на меня.
Вот мы и добрались до «Вопроса номер один». Приосанившись, я удивленно спросил:
– Мама, почему вы оскорбляете мои чувства к Маргарите, называя их «больными, страшными и стыдными»?
– Мальчик мой, не горячись! – ласково улыбнулась Дагмара и пошире открыла глаза, дабы придать себе безобидный вид. – Я вовсе не имела ввиду ничего подобного! Я вижу, ты вернулся домой настоящим наследником… – лицо стало обиженным. – Но разве прилично оскорблять такими подозрениями собственную мать и Императрицу?
Страшный человек моя новая мама.
* * *
Гатчинский дворец, детище архитектора Антонио Ринальди, выстроенное Екатериной для графа Орлова, утопал в людях. Плац перед дворцом, на котором Павел I когда-то развлекался муштрой лично преданных солдат, оккупировали Конвой и лейб-гвардейцы. Просто так пройти мимо них не получится – готовились же, и при всем моем стремлении как можно скорее добраться до царя, пришлось постоять под нежарким, то и дело прячущимся за тучками солнцем, посмотрев маневры и дав служивым должным образом меня поприветствовать.
Внутри дворца – примерно то же самое, но в исполнении Двора. Двор – это полноценная государственная структура сомнительной полезности, но воспринимать ее как набор интриганов, шарлатанов да кретинов нельзя, потому что на немалую часть представителей Двора ложатся самые настоящие обязанности, порой с дворцовой жизнью не связанные – например, Мария Федоровна командует когортой дам, через них держа руку на пульсе своих многочисленных благотворительных проектов. Дамы имеют чины и должности, пусть и не отображенные должным образом в Табели о рангах – чтобы патриархальные мужики не обижались: «нас что, к бабам приравняли?!». Не приравняли – Петр I просто выстроил отдельную иерархию, намеренно не став указывать, какому мужскому чину соответствует, например, «камер-фрейлина». Эмансипация эмансипацией, но я тут тоже, пожалуй, ничего менять еще долго не буду – ну не поймут!
Как правило, карьеру при Дворе девушки начинают молодыми и незамужними – и то, и другое является непременным условием для получения гордого звания «фрейлина». У матушки на данный момент их почти две сотни, и немалая часть помыслов Императрицы, как и усилий неженатых, крутящихся при Дворе мужиков, направлены на выгодные как для фрейлины, так и для Императрицы с ее протеже, свадебные «партии». Примером является князь Барятинский – в свое время женившись на фрейлине, он сделал вот такую вот карьеру, вызывая у окружающих закономерное желание сделать так же. Помимо перспектив, фрейлина на свадьбу получает от Императрицы приданное – не миллионы конечно, но кому надо, тот условный чайный сервиз с личным вензелем Марии Федоровны оценит по достоинству.
