Оставив топор в покое, Владимир поднялся с колена и встал в бойцовскую стойку. Он попытался достать противника прямыми и боковыми ударами, но тот ловко изворачивался, подныривал и отходил. Всё это не составляло для Ивана особого труда, он уже понял, что в скорости и ловкости существенно выигрывает у гиганта. Тогда десантник бросился на него, чтобы повалить на пол. Однако Иван, падая, вовремя схватил его за жилет и, уперев ногу ему в грудь, перебросил через себя. Бросок получился довольно мощным – гигант распластался между электропилами, а сверху на него упали молотки, ножовки и гвоздодёр. Владимир вскочил и, схватив гвоздодёр, стал размахивать им над головой, задевая и сбрасывая при этом цепи и верёвки со стены. Из его глотки вырывался рык, глаза горели бешенством.
От первого удара, нацеленного в лицо, Иван смог увернуться: немного присел, и железяка со свистом разрезала воздух над его головой. Но вот подпрыгнуть сразу после этого он не успел – и следующий удар пришёлся в бедро. Он не упал, несмотря на сильнейшую боль, но на несколько секунд потерял контроль над ситуацией. Этого было достаточно, чтобы десантник сбил его с ног: мощный удар тяжёлого армейского ботинка пришёлся прямо в грудь. Будучи уже на полу, Иван почувствовал, как этот же ботинок снова и снова вбивает его рёбра внутрь. Один из ударов попал точно в печень, от резкой боли всё поплыло перед глазами.
Громила сел на него сверху и, взяв гвоздодёр двумя руками по краям, надавил ему на горло. Воздух перестал проходить в лёгкие, Иван судорожно пытался попасть кулаком в лицо противнику, но силы быстро покидали его. Он уже почти задохнулся, когда его рука нащупала те самые длинные гвозди: несколько штук выпало из ящика во время борьбы. Один из них Ивану удалось схватить. Собрав последние силы, он с размаху всадил гвоздь противнику в лицо. Тот взревел от боли и, выронив гвоздодёр, схватился за гвоздь двумя руками, пытаясь его вытащить. За эти несколько секунд Иван восстановил дыхание, поднялся и взял с пола упавший гвоздодёр. Удар пришёлся Владимиру почти посередине лба и проломил череп. Гигант с грохотом упал на спину. Иван продолжил бить его по лицу, не веря, что тот уже мёртв. Он остановился лишь тогда, когда лицо превратилось в кровавое месиво.
Отбросив гвоздодёр, Иван направился к выходу и выглянул на улицу. Вокруг всё так же никого не было: городок изнывал от жары, и все сидели по офисам и квартирам под кондиционерами. Он аккуратно приставил дверь к проёму, повесил на ручку табличку «Закрыто», снял окровавленные перчатки, засунул их в карман и, натянув капюшон поглубже, зашагал прочь от магазина.
3. Лето 2020 года
К дому Сагановича, где он жил вместе со своей семьёй, подъехал полицейский «уазик». Из него вышли старший лейтенант Михаил Терёхин и капитан Лев Исаев.
– Не против, если я покурю, а уж потом зайдём? – спросил Терёхин.
– Кури, если хочешь, – пожал плечами Лев. – Лёгкие твои.
Капитан, в отличие от своего товарища, не курил и активно занимался спортом, но другим своего мнения не навязывал. Тем более что от выпивки по хорошему поводу он и сам не отказывался, так что агитировать за ЗОЖ привычки не имел.
– Тяжёлая неделя выдалась. Дома с женой из-за ерунды поцапались, теперь она со мной не разговаривает. – Михаил неторопливо достал из кармана пачку «Русского стиля» и, щёлкнув зажигалкой, прикурил. Посмотрев на окна дома, он задумчиво произнёс: – А теперь вот убийство Аркадия. Мы же все в одной школе учились, я на класс младше вас был…
