– Ах, вот оно что! Тогда все понятно. Благодарю за букет, Иван Николаевич. Хорошо, что не мимозы, – мама явно намекала на цвет, не оставляя привычки интеллектуально щелкнуть по носу.
– Иван. Зато никто не выскочит в переулке, как молния и финский нож, – чуть прищурив глаза, Грозный дал понять, что выпад хозяйки не остался незамеченным. Как ни старалась она держать лицо, все же глаза округлились от удивления.
– Вот даже как? Удивили, молодой человек. И приятно. Прошу к столу.
Мама явно оценила знание новоприбывшим произведений ее любимого Булгакова. Экзамен был сдан, гостя допустили до стола со сладким. Грозный вел себя обаятельно-иронично, позволяя при этом мягко пикироваться с хозяйкой. Отчего та приходила в сдержанное изумление, все же долгое уединение заставляет скучать по приятному обществу с интеллектом. Больше матери в восторге была Елизавета, но она не призналась бы в этом даже при допросе с пристрастием.
Да, Грозный, если хотел – мог быть дьявольски-обворожительным. Он перебрасывался за столом шутками, что-то рассказывал, периодически бросая на Вету короткие пронизывающие взгляды, от чего та начинала нервно ерзать на стуле. Вот зачем он так на нее смотрит? Зачем вообще приехал?
Девушка боялась встречаться с ним глазами, не поднимая взгляд дальше расстегнутого ворота черной рубашки, в которой виднелась ямочка между крепкими ключицами. Одежда не скрывала широкой линии плеч и мускулистых рук. И как некстати она вспомнила его в одном полотенце на утренней кухне. Ей тогда стоило неимоверных усилий не пялиться на четко очерченный пресс и широкую грудную клетку. Опасно, когда мужчина не только красив, но и умеет этим пользоваться. Тогда устоять практически нет шансов. Почему-то Вете подумалось, что он сегодня более опасный, чем в их первую встречу. Тогда мужчина был сумрачен, рычал, но не пугал ее до бешено стучащего сердца. Как сейчас.
Отдав должное кулинарному таланту хозяйки, Грозный с другом отошли в сад переговорить, мама увлекла остальных гостей помочь с покосившимся участком забора. Вета, оставшись одна, начала уносить посуду на кухню. Сложила чашки в раковину, намереваясь позже перемыть хрупкий фарфор вручную. Это был старинный сервиз, который мама особенно любила. Разворачиваясь, девушка едва не столкнулась с подошедшим Грозным. Это было так неожиданно, что она вскрикнула от испуга.
– Извини. Не хотел, – пророкотал он.
– Ничего, – выдохнула девушка, опуская глаза на пуговицу расстегнутого воротника, – сама виновата. Задумалась.
– Ты, кстати, хорошо выглядишь, Веснушка. Милое платье.
– Спасибо. Но выбор у меня был небольшой. Или оно, или джинсы. А мама предпочитает видеть на девочках платья.
– Как оказалось – я тоже, – мужчина подался корпусом вперед, окутывая ароматом парфюма, от которого у нее мурашки побежали по рукам и спине, – ты знаешь, что выглядишь как конфета? Которую хочется развернуть, – он навис над ней, в голосе появились бархатные интонации. Зеленые глаза неожиданно оказались так близко. Девушка почувствовала, как испуганно забилось сердце. Что происходит? Зачем он…?
– Малыш, я тут остатки торта принес, – раздалось за его спиной, – а можно мы их с собой выпросим, а?
– Конечно, Кость, – преувеличенно бодро откликнулась Вета, – мама все равно не ест сладкого. Поставь на стол, я сейчас сложу в бокс.
Она подняла на Грозного смущенный и требовательный взгляд, молчаливо прося пропустить. Мужчина еще несколько мгновений любовался алеющими скулами, но потом нехотя отошел, позволяя девушке пройти. Вета занялась тортом, надеясь, что ее дрожащие пальцы будут незаметны для окружающих. Мужчины, переглядываясь, молчаливо встали за ее спиной. К неудовольствию Веты, в кухню зашла мать. Вот уж от кого она никогда ничего не могла скрыть.
