– Уверены, что больше нет информации, которая может быть полезна для…э-э-э… нашего дела?
– Нужно раздобыть сведения. Как и от кого – не знаю, – раздосадовано взмахнул руками Гречишников и включил заезженную пластинку. – Полагаюсь на вашу изворотливость и нюх. Вы прирожденная ищейка. Если в океане растворить каплю крови, как акула, учуете и примчитесь в эпицентр.
– Вы просто радуете комплиментами… Когда сообщите о возникновении эпицентра?
– Полагаю, в ближайшие две-три недели внесу ясность в этот вопрос. Да, забыл: контактов со мной не ищите. Никаких встреч, звонков и писем. Ни тем более связи через третьих лиц. К сожалению, мне к вам дорога тоже заказана. Вы уже по уши в прослушке, а дом и рабочее место нашпигованы «жучками». Но за этот разговор будьте спокойны, – он снова похлопал ладонью по портфелю. Судя по всему, там находился не глушитель для диктофонов, а профессиональный набор радиоспециалиста.
– Каким образом узнаю о начале операции? Секретным агентом не служила: по-японски читать не умею и видеть тайные знаки не обучена.
– Поубавьте скепсис, Евгения, – осадил Гречишников и добавил более спокойно. – Доставку к месту событий я беру на себя. Все будет выглядеть естественно. Может, только вы и заметите необычное в происходящем. Уверяю, лично заинтересован, чтобы вы смогли выполнить задание и остаться живой-невредимой. Чем меньше внимания привлечет ваша миссия, чем меньше у кого-то возникнет параллелей между текущей встречей и последующими событиями – тем больше выгадаем мы оба. В глазах кого угодно наши свидания – просто интервью для «Звездной пыли». Тот бред, который спрашивали вчера, – слепите из него форматный материальчик и отдайте вашей Елене Лейбниц. Кому нужно, за милую душу скушают. Что до статьи, которая планировалась на первую полосу «Точки зрения» – увы. «Бомбы» с откровениями министра ни в понедельник, ни во вторник, ни когда-либо еще в газете не выйдет. Канитель с поездкой в Питер устроена ради беседы на тему вашего задания.
– И Николай Максимович заранее знал? – упавшим голосом спросила Женя, которая по-прежнему не могла поверить в предательство Петушкова.
– Ну… он знает лишь о некоторых аспектах. Не переживайте, много общаться с ним не придется. На летучки можете не приходить. А впрочем, как угодно. Пребывание в редакции – вопрос времени. Будем считать, это работа под прикрытием, – Гречишников лукаво подмигнул.
Его позабавила собственная шутка, но Женя не оценила юмор.
– Я обещала позвонить после встречи с вами.
– Прекрасно. Не вижу причин, почему не стоит этого делать?
– Что я ему скажу?! – она еле сдерживалась, чтобы не закричать.
– Скажете, все прошло хорошо. Тем более, так и есть, – делано-добродушно произнес Гречишников и неожиданно проскрежетал. – Ведь это так, Евгения?
Внезапная смена его настроения привела ее в чувство. Сжав зубы, она процедила: «Да…».
– Ну вот замечательно! Думаю, пора прощаться. Надеюсь, вам будет сопутствовать удача. Со своей стороны сделаю все возможное для этого.
Будто эхом донеслись те же слова, которые политикан раздавал направо и налево на встрече с учеными. Щедрые обещания не стоили ломаного гроша.
Он встал, щелкнул замками кейса и вытащил какую-то плоскую крохотную коробочку. Женя не поверила глазам. Перед ней был сверхсовременный диктофон. Вернее, больше, чем сверхсовременный – таких еще не выпускали. Про это волшебство техники читала в Сети. Там же видела картинки опытных образцов: ноу-хау находилось на стадии разработки. А теперь крошечное чудо лежало перед носом. Она изумленно посмотрела на Гречишникова. Тот торопливо бросил:
