Женя рассказала подругам про свидание с ним в Питере, но неохотно и сдержанно, что породило подозрение: она явно чего-то не договаривает. И если относительно Гречишникова ей удалось обвести Машу и Лену вокруг пальца, то в этой истории их бдительность была на высоте.
Они вытягивали подробности, поэтому пришлось удовлетворить пристрастное женское любопытство, рассказав основные факты. Как он перезвонил после интервью и пригласил поужинать. И как не состоялась встреча по воле Петушкова, подкинувшего внеурочную работу (умолчав о действительной причине, она покраснела, но подруги объяснили смущение иначе). Как Джейсон наткнулся на нее в баре отеля на Исаакиевской площади и уговорил остаться на ночь. Как смеялись втроем со Стивом и гоняли по ночному городу на байке. Лазали по крышам и смотрели на красоты Питера. А потом вернулись в гостиницу, и он заказал ей билет на самолет.
Когда рассказ закончился, Маша возмутилась:
– Ты что, не спала с ним?! Да как можно умудриться в таких условиях не переспать с Беркли? Высший пилотаж глупости! Если хочешь, это просто… просто оскорбительно, да!
– Факт, что не было секса, похож на необоснованную ложь лучшим подругам, – поддержала Лена. – Давай-ка, колись, что случилось на самом деле.
– Клянусь, ничего.
– Вжик, мы знаем тебя как облупленную. На лице написано: о чем-то умалчиваешь.
Она пожала плечами. Что рассказать? Как Джейсон читал ее мысли? Про поглотившее наваждение и глубину глаз сеятелей добра? Про меткость замечаний о ее душе и отказ брать в штурманы? Про растерянность, обиду, непонимание? И вместе с тем радость, что кто-то видит ее без прикрас… Расскажи она обо всем, вердикт относительно «глупости» не изменится. Пожалуй, подруги лишь утвердятся во мнении, что Вжик повредилась умом, раз упустила такую возможность.
Джейсон затронул что-то, о чем она смутно догадывалась, но раньше не сталкивалась. Он прикоснулся к той части души – не сердца, не ума и уж, конечно, не тела, а именно души – которая всегда была окутана чем-то плотным и непроницаемым.
До памятной ночи в Питере само понятие «душа» казалось ей абстрактно-философской категорией. То есть да, она многое читала на эту тему, и представление по этому поводу сформировалось давно. Например, выражение «душа болит» означало тревогу. «Душа в пятки ушла» – страх. Под «душевными терзаниями» подразумевались психологические страдания. А под «душевностью» – теплота и близость. После встречи с Джейсоном ее внутренний филолог потрясенно молчал, переваривая новое буквальное значение этого слова.
Тогда, на диване в гостиной она физически чувствовала, что у нее есть душа. И потом, на крыше, когда душа по неизвестным причинам уходила в пятки, – это был не страх, а физическая боль потери. Душа перестала быть синонимом, которым можно удачно заменить тавтологию в статье.
Сформулировать открытия, происходившие внутри, Женя пока не могла. Но знала, что их первопричиной стал Джейсон. Объяснить это было так же сложно, как слетать на Марс и обратно. Маша и Лена не поймут. Она бы на их месте точно не поняла. И делиться тем, в чем сама толком не разобралась, не хотелось.
Поэтому лишь отметила детали, которые красноречиво указывали, что Джейсон Беркли внимательный и галантный джентльмен. А в конце охладила пыл подруг замечанием, что вообще-то у нее есть Юра. Да, не все гладко и радужно, но сбрасывать его со счетов неправильно. Те обменялись скептическими ухмылками, из которых следовало, что ни одна, ни другая не поверили, будто этот вялотекущий роман остановил бы своенравную Вжик.
