– Сорок тысяч евро раз, сорок тысяч евро два и…
Он сделал драматическую паузу, и тут снова прошел ролик о том, на что предназначены собираемые средства – побежали кадры из детдомов и онкобольниц.
– …и… – ведущий поднял молоток, но в этот момент Настя объявила:
– Пятьдесят тысяч!
Ведущий оживился, а Изольда одарила Настю взглядом горгоны Медузы и предложила шестьдесят. Анастасия снова увеличила цену до семидесяти тысяч. Эдик зашептал:
– Зачем тебе это? И разве ты не видишь, что ведьма не в себе?
Ведьма действительно то и дело склонялась к Изольде, явно давая той советы.
– Боишься проклятия? Или ты опасаешься мести разъяренных пожилых дам с лицами, полными ботокса? – спросила Настя, вдруг ощутив укол ревности. Да, она вступила в конфронтацию с Изольдой, потому что та была когда-то женой Эдика. Точнее, она все еще оставалась его законной женой, что делало ее, Анастасию, женой незаконной.
– Восемьдесят тысяч! – заявил ведущий после того, как Изольда подала знак.
– Настя, прошу тебя, остановись! – заявил Эдик, и она мстительно спросила:
– Что, Изольду Игоревну жалко?
– Нет, твои деньги! – ответил Эдик. – Зачем тебе эта коробка из дерева? Причем за такую кошмарную сумму?
Он был прав, но Настя уже закусила удила. Она подала знак, и ведущий провозгласил:
– Девяносто тысяч евро, дамы и господа! Девяносто тысяч раз…
– Сто! – крикнула Настя. – Я предлагаю сто тысяч евро!
Она взглянула на Изольду, которая, казалось, покачнулась. Ведьма снова склонилась к той, явно убеждая предложить еще больше денег. Ведущий спросил у нее, желает ли она назвать свою цену, но Изольда покачала отрицательно головой, а ее болонка тявкнула.
Послышался удар молотка и голос ведущего:
– Продано за сто тысяч евро госпоже Бойко!
Раздался гул одобрения и даже аплодисменты. Настя поняла – если от нее требовалось продемонстрировать свою кредитоспособность, то это удалось в полной мере. Наверняка каждый считает, что если она в состоянии отвалить за какую-то ерунду сто тысяч евро, то дела у нее идут лучше некуда. Хотя в действительности все было с точностью до наоборот.
После столь увлекательного лота был объявлен перерыв. К Насте подошли несколько знакомых, которые стали поздравлять, одновременно пытаясь разузнать подробности ее противостояния с олигархом Дуйменовым.
Эдик куда-то делся, а Анастасия, чувствуя, что ей сделалось невыносимо душно, вышла на большой балкон, который, впрочем, был пуст. В лицо ей ударил холодный колючий ветер, и она ощутила легкие капли начинающегося дождя.
Анастасия подняла лицо к небу, затянутому тучами, и вдруг услышала позади себя голос:
– Продайте мне шкатулку!
Она обернулась и увидела Изольду Меттерних. Та была одна, без сопровождения своей опереточной свиты.
– Она ведь вам не нужна! – продолжала Изольда, наступая на нее. Чтобы не столкнуться с ней, Анастасия рефлекторно отступила.
– Я предложу вам хорошую сумму! – заявила Изольда.
– Но тогда бы сами ее и купили! – ответила в тон ей Анастасия. – Теперь уже поздно, шкатулка – моя собственность!
Изольда сузила глаза и топнула ногой:
– Для вас – это всего лишь сиюминутный каприз! Я же их коллекционирую!
– Кого их? Шкатулки? – спросила озадаченная Анастасия. – Занятное, надо сказать, хобби!
Она вдруг уперлась спиной в холодный мокрый камень – это оказалась балюстрада, за которой была пустота. А Изольда наступала и наступала.
– Я вам ее подарю, если вы расскажете мне, отчего вы сделали так, будто не узнали своего бывшего, вернее, настоящего мужа по имени Эдик! – сказала Анастасия.
