На улице было пасмурно, зеленоватое солнце Марака заволокли облака. Стояло позднее утро. Холодный весенний ветер пригибал траву на лужайке, порывами налетал на экзотические растения, высаженные по периметру посадочной площадки госпиталя.
Орн остановился на лестнице, спускавшейся на площадку, и глубоко втянул прохладный воздух.
– Прекрасный день, – сказал он. Новая коленная чашечка ощущалась странно – удобнее, чем старая. Он остро чувствовал все свои отросшие конечности и боролся с синдромом нового тела, из-за которого все выпускники креш-капсул носили нешутливое прозвище «дважды рожденных».
Стетсон протянул руку, чтобы помочь Орну спуститься по ступенькам, сконфузился и положил ее обратно в карман. За фасадом усталого высокомерия проглядывала нотка тревоги. Его крупные черты застыли в хмурой гримасе. Тяжелым векам не удавалось скрыть пристальный оценивающий взгляд.
Орн посмотрел на небо к юго-западу.
– Флиттер скоро должен быть здесь, – сказал Стетсон.
Порыв ветра потянул Орна за плащ. Он пошатнулся, но восстановил равновесие.
– Я в порядке, – заверил он.
– Зато выглядишь, как объедки с поминок, – рыкнул Стетсон.
– С моих собственных, – сказал Орн и ухмыльнулся. – И вообще, мне надоело гулять по этому моргу, который они называют госпиталем. Все медсестры либо замужем, либо все равно заняты.
– Руку даю на отсечение, тебе можно доверять, – пробормотал Стетсон.
Орн взглянул на него, озадаченный этим замечанием.
– Что?
– Руку даю на отсечение, – повторил Стетсон.
– Нет-нет, Стет. Давай лучше мою. Мне как-то попривычнее.
Стетсон потряс головой, словно медведь.
– Смейся! Я тебе доверяю, но ты заслуживаешь возможности спокойно восстановиться.
– Выкладывай, – сказал Орн. – Что тебя мучает?
– У нас нет права наваливать на тебя задание вот так сразу.
– Стет? – В тихом голосе Орна звучал смех.
Стетсон посмотрел на него:
– А?
– Прибереги благородные жесты для кого-нибудь, кто тебя не знает, – сказал Орн. – У тебя есть для меня работа. Все нормально. Ты сделал нужные реверансы, успокоил совесть.
Стетсону удалось выдавить кривую улыбку.
– Проблема в том, что мы в отчаянном положении и времени очень мало.
– Звучит знакомо, – сказал Орн. – Но я не уверен, что хочу играть в старые игры. Что у тебя на уме?
Стетсон пожал плечами.
– Ну… раз ты все равно будешь гостить у Буллонов, мы подумали… в общем, мы подозреваем, что Ипскотт Буллон плетет заговор с целью захвата правительства, и если ты…
– Что значит захвата правительства? – перебил Орн. – Верховный комиссар Галактики – и есть правительство, согласно Конституции и решению Ассамблеи, которая его избрала.
– Не в том смысле.
– А в каком тогда?
– Орн, возможно, у нас на руках внутренний конфликт, который может вылиться в новую Рубежную войну. Мы считаем, что у его истоков стоит Буллон, – сказал Стетсон. – Мы обнаружили восемьдесят одну подозрительную планету – все из старой проверенной гвардии, которая уже многие века состоит в Галактической лиге. И у нас есть основания полагать, что на каждой из этих проклятых планет орудует банда предателей, поклявшихся свергнуть власть Лиги. Даже на твоей родной планете – Чаргоне.
– На Чаргоне? – Весь облик Орна выражал недоверие.
– Могу повторить.
Орн покачал головой.
– А чего ты от меня хочешь? Чтобы я вернулся выздоравливать домой? Я там с семнадцати лет не был, Стет. Не уверен, что…
– Да нет, чтоб тебя! Ты нам нужен дома у Буллонов. И, кстати, ты не мог бы объяснить, как они оказались твоими экстренными контактами?
