Только один священнослужитель остался на месте – высокий, плотно сбитый, такой тяжелый на вид, что казалось, земля должна содрогаться, когда он по ней ходит. «Может, он тоже с Чаргона?» – подумал Орн. У жреца была бритая голова, лицо усеивали глубокие следы царапин. Из-под нависающих седых бровей смотрели суровые темные глаза.
– Ты Орн? – грохнул жрец.
Орн шагнул под покров галереи.
– Да.
В тени было видно, что кожа у жреца маслянисто-желтая.
– Я – Бакриш, – сказал он, уперев увесистые ладони в бока, и прожег Орна взглядом. – Ты пропустил церемонию очищения.
– Мне сказали, можно не торопиться.
– Так ты из этих, значит?
Что-то в его плотной фигуре и угрюмом лице напомнило Орну маракского сержанта-инструктора из КИ. Воспоминание помогло прийти в себя и даже улыбнуться.
– Что смешного? – требовательно спросил Бакриш.
– На этом смиренном лице отражается радость предстать перед вами здесь, на Амеле, – сказал Орн.
– Вот как?
– В каком смысле «из этих»? – спросил Орн.
– Один из этих талантов, которые являются на Амель обрести равновесие, – сказал Бакриш. – Только и всего. Пойдем. – С этими словами он развернулся и зашагал вдаль по крытому переходу, даже не оглянувшись, чтобы проверить, следует ли Орн за ним.
– Равновесие? – удивился Орн.
И, поспешив за Бакришем, обнаружил, что ему приходится едва ли не бежать вприпрыжку, чтобы не отставать от него.
«Ни подвижных дорожек, ни перескоков, – подумал Орн. – Примитивная планета».
Крытая галерея, словно длинный клюв, торчала в стене невысокого здания без окон, построенного из серого пластита. Двойные парадные двери вели в полутемный коридор, где Орна окатило прохладным воздухом. Он заметил, однако, что двери приходилось открывать вручную и одна из них скрипела. Шаги эхом разносились по коридору.
Бакриш провел его мимо двух рядов узких келий без дверей. В некоторых обнаружились бормочущие фигуры, другие были набиты диковинным оборудованием, третьи пустовали. В конце коридора их встретила еще одна дверь – она вела в комнату, в которой как раз хватало места для небольшого письменного стола и двух стульев. Комнату наполнял розовый свет из скрытых эксайтоламп. В воздухе стоял запах плесени. Бакриш втиснулся на сиденье за столом и жестом велел Орну занять второй стул.
Повинуясь, тот почувствовал, как предупреждающая боль в желудке обострилась.
– Как ты знаешь, – начал Бакриш, – мы на Амеле подчиняемся условиям Вселенского перемирия. Разведывательная служба КИ уже наверняка проинформировала тебя об очевидных импликациях этого факта.
Орн скрыл свое удивление таким поворотом разговора.
– Теперь ты должен понять, что в моем назначении твоим наставником нет ничего необычного.
– А почему его могут посчитать необычным? – спросил Орн.
– Ты – последователь Махмуда, а я – хинд и уали под божественным покровительством. Согласно условиям перемирия, все мы служим одному Богу, у которого много имен. Понимаешь?
– Нет, не понимаю.
– Хинды и эирбы издревле враждовали между собой, – сказал Бакриш. – Ты об этом не знал?
– Кажется, где-то встречал упоминание, – признался Орн. – По моему мнению, враждебность приводит к насилию, а насилие – к войне. Я дал клятву противостоять этой прогрессии.
– Похвально, очень похвально, – сказал Бакриш. – После того как Эмолирдо рассказал нам о тебе, мы, конечно, просто обязаны были увидеть тебя собственными глазами. Поэтому ты здесь.
