Алиса очнулась, услышав бубнеж Димы, который, почему-то весело перекрикивался с официантом:
– Я позволил себе заказать бутылочку вина и фрукты, если ты не возражаешь.
Алиса не возражала.
Официант принес бутылку красного сухого вина, подойдя к столику он достал ржавый штопор и, прилагая значительные усилия, выковырял пластмассовую пробку из горлышка.
Алиса и Дима подняли бокалы и сделали по глотку. Вино было ледяное, поэтому казалось вполне приличным. За одним из соседних столиков громко разговаривали и смеялись двое очень красивых, молодых французов, которые иногда поглядывали на Алису и подмигивали ей.
«Как жаль, что Дима такой невзрачный!» – думала Алиса пытаясь собрать разбегающиеся мысли.
– В Гоа самые вкусные манго в мире, что думаешь об этом? – спросил Дима- только из-за этого вкуса я готов возвращаться в Индию, до конца своих дней.
– Очень вкусно – ответила Алиса. В этот момент ее глаза уже блестели, когда она смотрела на своего собеседника, а улыбка расплывалась по лицу.
– Когда-нибудь я перееду в Арамболь на совсем – продолжил Дима – я открою здесь свое кафе и мне больше не придется возвращаться в Москву. Знаешь, на что я обратил внимание? Здесь нигде нет оттенков серого. Здесь иногда плохо пахнет, бывает грязно, душно, редко встречаются красивые дома, или люди, но тут нет ничего серого, в отличии от нашей родины. Вспомни! Там край серого неба, асфальта, домов, одежд. Часто, когда люди говорят о России, они представляют пшеничные поля, от края до края. Представляют статных хлебопашцев и воинов, их красивых женщин, которые ждут своих мужей у окна, приготовив вкусный ужин. Но разве существует все это в реальности? В жизни мужчины оказываются сутулыми и серыми хануриками с ипотекой и, вечно недовольными, женами. Мы рождаемся, живем и умираем между серых, бетонных заборов, обмотанных ржавой колючей проволокой. Мы каждый день видим старые подъезды с затхлым запахом внутри, и сумасшедших старух, дежурящих перед ними.
– Ну, все-же, в России много красивых людей и сильных мужчин – ответила Алиса – наверное, каждый видит мир, своими глазами и с собой его сравнивает.
Дима засмеялся:
– Мой отец не хотел бы, что бы я ошивался тут. – он неловко попытался сменить тему.
– Ну, ты кажешься большим мальчиком – ехидно возразила Алиса.
– Наверное, я никогда не стану большим мальчиком для своего отца. Когда я учился в старших классах, он стал префектом одного из округов Москвы. Теперь ему принадлежат торговые центры, недвижимость в Испании и счета Швейцарских банках. Он бы хотел, видеть меня частью своей империи и наследником, а не хиппи, который курит траву в задрипанной гоанский забегаловке.
Алисе было не приятно выслушивать эти слова. Они казались ей пошлой и безвкусной попыткой набить себе цену, придумать проблему на пустом месте. Дима показался ей избалованным и капризным. По-видимому, неодобрение отразилось на ее лице.
– Я тебе не нравлюсь? – спросил Дима.
Это прозвучало просто жалко. Слабый, мелкий человек, раздавленный тенью собственного отца. В любой другой день, Алиса просто встала бы и ушла, но тогда ей, почему то, было необходимо остаться. Это было еще одной уступкой для собственной бренной плоти, и не важно, что это было алчность, похоть, тщеславие, или мелочность. Она сделала еще один шаг в противоположенную сторону от величия, вселенной и Бога и от собственного духа. Алиса чувствовала это, но как же легко идти по дороге собственного разложения, один раз вступив на нее.
