Глаза слижут лоси (сборник) - страница 3

В пустынной квартирке в районе трущоб,

Где каждый кусок быдлодня одинаков,

Закрывшись ракушкой, ещё и ещё

Она смотрит фильмы про нежных маньяков.

Зашторивши окна и душу зарыв,

Она забывает свой год в недобраке,

Скребёт любострастно саднящий нарыв,

И грезятся ей под кроватью маньяки.

Развод, одиночества крепнущий мак,

Желанья и боли взрывное соседство;

Она забывает чуть – чуть, что маньяк,

Фатально не нежный, украл её детство.

Она проросла из обиды и слёз.

Мужчина теперь подойдёт ей не всякий.

Вступивши со страхом, стыдом в симбиоз,

Альбина мечтает о нежном маньяке.

Про Творожкова

Автобус так глядит на Творожкова,

Как будто Творожков – не Творожков,

А весь – из вкусной массы творожковой

С начинкой из банановых кусков.

Гурмано – Бас распахивает двери,

С дверей течёт, болтается слюна,

И гражданину боязно проверить,

Доедет ли живым до Ботвина[1]?

Народ шмыгнул в раззявленный желудок,

Развеяв сон шуршаньем кошельков,

Напоминая сочных глупых уток.

Но не таков герой наш Творожков!

Он сплюнет, побредёт с печалью жуткой

Вдоль трассы, возбудив поток машин;

Такси – пираньи, шакальё – маршрутки,

Для них он борщ, упрятанный в кувшин.

Затем, с гримасой явственно недоброй

От зданий с лифтом бросится, скуля,

И терминал – двойник голодной кобры

Его проводит взглядом до угла.

Он – дальше, мимо, мимо, прочь на вдохе,

Ругая страхи вдоль и поперёк.

Домой наш Творожков вернётся пёхом

К тигрице, под её урчащий бок.

Бабуля несёт котёнка

Бабуля несёт котёнка грязно – рыженького,

Прижала к себе, хрупкого, будто вазочку из фарфора.

Достала бродяжку где, с хвостом отчекрыженным?

В какой подворотне?

Не иначе спасла от гиеновой своры

И группы помойных

дружелюбных

аллигаторов.

Прижавши к седой щеке мохнатую

солнечную грыжу,

Газелью летит по холодку Литераторов

Вдоль улицы,

мимо злюдей, скукой зелёною сбрызженных.

Что чувствует кот? Исполнен к бабушке нежности?

А вдруг ничего нет в душе лупатенькой шмакодявки?

Во всю пасть зевает на человечьи ценности,

Следя за нависшей над ним

бабушкиной

бородавкой

Третьи половинки

Полоски цветного стекла заглянули мне в душу,

И голос наждачный коснулся (родился во мне?)

– Гляжу, ты чужой как своею бедою контужен,

В любви погорел, без войны побывав на войне.

Послушай, – несло через столик сигарною дымкой, —

Любовь – это фикция? Кара? Наркотик? Болезнь?

Ты носишься с нею, с крылатой слепой невидимкой,

Затем – обещаешь себе в этот омут не лезть.

Пойми! – Умолял собеседник с отёчностью Квинке,

Мусоля сигару так, будто бы ждал эшафот, —

Когда навсегда разрываются две половинки

Бывает, что третья, взращённая ими, живёт;

Надежды, мечты, всё, что было заложено ими

В Бездонную Космоса, делает гибельный вдох.

И Нечто, лишённое связи, умершее, в гриме

Преследует пары влюблённых, как чёрт выпивох.

Им движет не месть и не зависть, но холод разлуки.

Два любящих сердца – до Бога бесплатный трамвай».

Я долго смотрел на окурок табачной гадюки

И надпись на столике пеплом:

«Коллега, бывай».

Необъяснимое происшествие на улице Вернадского

Шатаясь блёклым вечером под окнами коморок,

С хроническим неврозом и с мимикой «лимон»,

На улице Вернадского у дома номер сорок

Споткнулся о булыжник и вляпался в дерьмо.

Любой мог опардониться. Во тьме души столовой

Взбурлили огорченья и прочий негатив;

Без прежней обречённости, большое злое слово

Я гаркнул миномётом, обиды испустив.

По улице Вернадского, вдоль дома номер сорок

Иду, спустя неделю, просторный как депо,

Назад Вперед

Глаза слижут лоси (сборник) - страница 3

Похожие книги