Глаза слижут лоси (сборник) - страница 6

за просто так, по доброте своей душевной,

и там у них прекрасно всё, и дождь волшебный,

поля в цветах живых, в спине и лёгких – лёгкость,

и голова – пустая ветреная ёмкость.

И дунешь в гости. Скромный домик, ива, речка,

один из ангелов скучает на крылечке,

сидит, обняв коленки. Молвит: «Папа занят.

Себя рассматривает вашими глазами».

Ты вонзишь мне ножик в печень

В подворотне синей ночью

Ты вонзишь мне ножик в печень.

Я запомню искры – очи.

Этот цикл, поверь мне, – вечен;

Мы встречались в прошлых жизнях,

Смытых бережным прибоем.

По тебе справляя тризну,

Я пожертвовал собою,

Лишь бы видеть искры – очи,

Лишь бы слышать песню речи.

А сейчас ты синей ночью

Острый нож вонзишь мне в печень.

Не случайность это вовсе.

Я к тебе приду, но позже,

Ведь душа твоя попросит,

Как возьмёт томленье вожжи.

Слыша роз благоуханье,

Ощущая лёгкость нимба,

На последнем издыханьи

Прошепчу тебе: «Спасибо…».

Сломанный пряник

Нет ничего долговечней дряни.

Утром запарив из мыслей мюсли,

Цапнул с разбега вчерашний пряник.

Пряник сломался – он стал невкусным.

Жижа – не чай, а, похоже – сома.

Только хорошее о погоде

(Колкий рассвет пузом тучи сломан).

И мой настрой – никуда не годен.

Видит поломки и дворник Саныч.

Еду в метро, чуя сбой системы.

«Как ты? – звоню, – не сломалась за ночь?

Все ли на месте детали, схемы?»

Громко молчишь, не ждала вопроса,

Шорох, гудки – словно в ухо фаллос.

Кто – то в вагоне по сну разбросан.

Ох, неужели и ты сломалась?

Пучит подземку, от тел икает.

Люди настроились на гастроли.

Вечером буду, держись, родная.

Если не выйдет любовь из строя.

Весеннее пробуждение

Душно – грязное месиво

Вместо спрута весеннего,

Тонешь в чьей – то депрессии,

Пьёшь похлеще Есенина.

А зимой не мешалось. И

Мнёшь чинарики скверами,

Лично вскормленной жалости

Поражаясь размерами.

Хоть метель не метелится

И мороз не морозится —

В пробужденье не верится,

И зудит переносица.

Где бы скрыться от сырости,

От прокуренной ругани.

Что успел ты там выгрести

Из аптечки напуганной?

Тяжесть неба топорного

Созерцается склерами.

Те, кто выпил снотворного,

Пробуждаются первыми.

Не первый непервый

На стрижке, Порфирий с обидой в душе

Отметил, следя за повадками Людки,

Что здесь до него обслужили уже

Десятки, а может быть сотни ублюдков.

В кафешке он был далеко не вторым,

Давился какой – то заморской консервой,

И слёзы бежали по щёчкам сырым,

Что он у разносчицы очень не первый.

Куда бы он, жалкий, в сердцах ни пошёл,

Кого бы ни встретил: каргу или фею,

Везде с ним обходятся нехорошо,

Бросая куском на жужжащий конвейер.

Порфирий, уняв сумасшедшую прыть,

В притонах укрыл оголённые нервы

И любит, кого невозможно любить.

И в этом он тоже, похоже, не первый.

Бог не ставил прививки

Мы искали себе пространство другое,

Мы искали себя за бортом,

Где тепло и свежо, где сладость покоя,

Где мы сможем построить свой дом.

Мы искали, мы ищем, мы убегаем;

Экология, паника, смерть.

Где другой организм, планета другая?

Где нас примут? О, боже, ответь.

Мы бы взяли какой – нибудь мир на вырост,

А затем разнесли бы войной.

Во Вселенной шалит космический вирус.

Бог не ставил прививки больной.

Достучаться до танкиста

На площади Ленина рыженькая художница

Напишет портрет карандашный за десять минут.

И вместо того, чтобы мимо пройти, поёжиться,

Присел к ней на стульчик, авось её руки не лгут.

Она забралась под броню, так никто не заглядывал,

Я вздрогнул, обмяк, приколоченный парой гвоздей.

Шуршал карандаш ненасытно и даже обрядово,

Назад Вперед

Глаза слижут лоси (сборник) - страница 6

Похожие книги