Но с этим мы разберемся потом. Сейчас мне предстоял разговор с Витой. Она не появлялась, но наверняка еще не спала. Как коршун, сидела в своей спальне и ждала, что я сам приду объясняться. Однако сперва объясниться придется ей.
Я покинул кабинет и поднялся в комнату жены. Из-под двери просачивалась полоска тусклого света. Не стучась, я вошел внутрь.
Виталина в крошечном черном пеньюаре лежала поверх одеяла, нацепив на глаза черную маску для сна. Я подошел к жене и сдернул эту проклятую маску.
– Не проще ли выключить свет? – с сарказмом спросил я.
– Кого ты притащил в дом? – тут же зашипела она.
Вита была пьяна. Так и знал.
– Я тебя предупреждал: если еще раз увижу тебя в таком виде, отправлю на принудительное лечение.
– Я трезва, – возразила она. – Была трезва, пока не узнала, что ты везешь в дом какую-то бабу с ребенком. Что за концерт, Володя?
– Концерты устраиваешь ты, дорогая.
– Ты не смеешь! – Она вскочила с кровати. – Я не потерплю в доме другую женщину. Завтра ведь весь город узнает!
– Завтра весь город узнает, что Виталина Воронова снова напилась и вела себя как склочная баба с базара. Мы уже это проходили, Вита.
Она поджала губы, всем своим видом показывая, как она зла и обижена, а потом громко икнула. Меня передернуло от омерзения.
– Разговаривать с тобой бессмысленно, пока ты не протрезвеешь. – Я пошел к двери и бросил на ходу: – Надеюсь, это был последний раз, Вита, иначе я отправлю тебя в клинику, для твоего же блага.
– Володя… – промямлила она вслед, но я не стал останавливаться.
Пройдя в дальний конец коридора, я оказался перед дверью комнаты, из которой когда-то Виталина пожелала сделать детскую. На двери красовался навесной замок. Интересно, где они его раздобыли? Разозлившись, я со всей силы двинул ногой по замку. Он остался на месте – железные скобы держали крепко, а вот дверь перекосило. Еще два удара – и вырванная с мясом скоба вместе с замком осталась висеть на косяке. Я распахнул сломанную дверь и щелкнул выключателем. Внутри и правда была новенькая детская кроватка, расставленные по полкам игрушки, царила чистота.
Когда-то Вита, узнав о беременности, с энтузиазмом переделывала эту комнату в детскую, приглашала дизайнера, сама выбирала мебель, обои, игрушки. Она поспешила. На шестнадцатой неделе у нее случился выкидыш из-за гипоплазии плаценты. Виталина страшно переживала. И я переживал. Мы оба хотели ребенка. Я пытался поддерживать ее, все-таки, какими бы плохими наши отношения ни стали к тому моменту, я никогда не был к ней равнодушен. Однако Вита заявила:
– Не стоит носиться со мной, Володя, и делать вид, что ты волнуешься. Я взрослая девочка – переживу.
Больше мы потерю ребенка не обсуждали. Я углубился в работу еще сильнее. Жена нашла утешение в алкоголе. Сначала бокал вина за ужином, потом два за обедом, потом она переключилась на более крепкие напитки. По первости я этого не замечал. Вита вела себя, как и до беременности: холодная, высокомерная, увлеченная только собой. Но как-то, вернувшись домой из командировки, застал ее посреди вот этой детской: большая часть мебели исчезла, игрушки и детская одежда – тоже, а Виталина сидела на полу, обнявшись с бутылкой рома. Как оказалось, пила она с каждым днем все больше и больше, и кажется, останавливаться не собиралась.
– Или ты берешь себя в руки, или ложишься в больницу, – не выдержав, категорично заявил я.
