* * *
О прошлом Вальсама говорили шепотом. Никто ничего толком не знал, но весь театр относился к режиссеру с таким уважением, что нельзя было даже и помыслить его прежние годы в неблаговидном свете, а в каком-либо другом – не хватало воображения.
– Если ты король, то кто я тогда? Бог? – Вальсам пристально смотрел в глаза Хэпи.
– Нет, зачем? – выкрикнул тот из боязни, что его голос опустится до шепота.
– Ты хочешь быть богом? – Вальсам рассмеялся ужасным нежным смехом.
Хэпи резко опустил глаза в пол. Вальсам замолчал, ожидая ответа на вопрос.
Повисшая пауза начала раздражать Хэпи. Он наконец овладел привычным голосом, не допускающим сомнений:
– Вы, кажется, на это место уже нашли достойного. – Ему было неприятно: впервые Вальсам говорил с ним, как с равным, без броской повелительной интонации, но шутя, играя, и не о нем.
– Азраил – ведущий актер труппы, – напомнил Вальсам.
Черные камешки четок беззвучно отстукивали секунды.
Хэпи сжал губы:
– Значит, все-таки – шут… – произнес он тихо.
Однако Вальсам расслышал его:
– Если хочешь, джокер – сильная карта, – ответил он с чуть уловимой усмешкой. Черные камешки продолжали равномерно падать, выбрав уязвленное сердце Хэпи своим суфлером. Сола и Квентин беспомощно смотрели друг на друга, не находя в себе сил вмешаться.
Вальсам прошелся по ворчливому паркету и остановился перед Хэпи:
– А как же Гордас? Он тоже метит в боги?
На паркет ступила нога Верти:
– Ну, это уже, простите меня, язычество, – пробасил он с монашеской интонацией.
– Вот актер. Который день все из роли не выходит, – скептически заметил Хэпи.
– Согласен. Верти, это уже глупо… – аккуратно произнес Квентин.
– Глупо? – Верти со вздохом сел на колени перед Квентином, положив железный крест рядом с собой. – Зато правдоподобно. – Он заискивающе улыбнулся Вальсаму, ища в том поддержку.
* * *
Рыжеволосый юноша шел вперед. Дыхание теперь не причиняло боли. Стены колодца, наподобие лабиринта, расступались перед ним, выстраивая все новые и новые коридоры, пока не завели в тупик. Податливое пространство воспротивилось его шагу, не пропустив дальше. Он коснулся огня – оранжевые змеи зашипели, кусая длинные бледные пальцы. Он попытался сделать еще несколько шагов, но стены по-прежнему не расступались.
– Эй, – позвал кто-то.
Рыжеволосый юноша обернулся. Перед ним стоял человек.
– Кто вы?
Исходившее от незнакомца серебряное свечение ослепляло. Даже огонь сторонился его. Человек медленно моргнул.
– Уже умеешь говорить? – Вопрос не предполагал ответа. – Мое имя тебе знать не нужно. – Он посмотрел на стену, что казалась монолитной. – Ты не войдешь сюда. В колодце – множество дверей. Однако, чтобы войти в некоторые из них, нужен ключ. Не думаю, чтобы милорд одобрял твои перемещения.
– Его нет, – ответил юноша.
– Вот почему ты бродишь в одиночестве… – догадался Гилт. – У меня есть для тебя подарок. – С этими словами Гилт протянул ему оранжевый цветок с заостренными лепестками. – Пройдет немало времени, прежде чем двери, в которые мы хотим войти, откроются. – Ни один мускул на его лице не выдавал эмоций.
Рыжеволосый юноша взял цветок, рассматривая его с любопытством. Никто еще не дарил ему подарков. Никто ради этого не прерывал его одиночества.
