Глазарий языка. Энциклопедия русского языка, меняющая представление о справочной литературе - страница 26
Всего 213 генов, в том числе ген вольного ямба, ген аллегорического повествования, ген басни о животных, ген смешной и нелепой морали.
15-я хромосома – Лермонтов
Всего 474 гена, в том числе ген метрико-строфического экспериментаторства, ген разностопных трехсложников, ген неистового романтизма, ген уподобления дороги жизненному пути.
16-я хромосома – Есенин
Всего 428 генов, в том числе ген смешения пьяного угара и вдохновения, ген случайного вкрапления диалектизмов, ген грамматических ошибок, ген свободного употребления матерных и похабных слов.
17-я хромосома – Маяковский
Всего 634 гена, в том числе ген записи стихотворной лесенкой, ген акцентного стиха, ген местоимения «я», ген мужской лирической поэмы, ген неологизмов и окказионализмов, ген гиперболы.
18-я хромосома – Цветаева
Всего 1468 генов, в том числе ген эллипсиса, ген тире, ген восклицательного знака, ген лексического повтора, ген градации, ген нагнетания всепожирающих страстей.
19-я хромосома – Андрей Белый
Всего 505 генов, в том числе ген лирической ритмизованной прозы, ген символизированного мистического изображения российской государственности, ген научного подхода к ритмике стиха.
20-я хромосома – Пастернак
Всего 531 ген, в том числе ген предельной точности словоупотребления, ген обескураживающе ярких образов, ген граничащей с пошлостью простоты.
21-я хромосома – Гумилев
Всего 524 гена, в том числе ген экзотики, ген романтических образов и страстей, ген преклонения перед словом, ген жизнестроительства.
22-я хромосома – Бродский
Всего 277 генов, в том числе ген межстиховых и межстрофических переносов, ген усложненных конструкций, ген длинных списков перечислений, ген языкотворчества и языковой игры, ген иронии.
Х-хромосома – Пушкин
Всего 927 генов, в том числе ген гармонии.
Y-хромосома – Некрасов
Всего 446 генов, в том числе ген дисгармонии.
День 5
1911
1931
1942
1958
1950–1959
1950–1959
1959
1962
1963
1964–1965
День 6
В день рождения Александра Сергеевича Пушкина обычно вспоминается что-нибудь из его стихов. Вот и на этот раз вспомнилось: «Ночной эфир струит зефир». Или «Ночной зефир струит эфир»? Впрочем, порядок слов не важен. Где здесь подлежащее? Иначе говоря, что струит что? Грамматически определить это невозможно. Остается опереться на смысл: «эфир» – это вроде воздух, а «зефир» – это вроде ветер. Итак, что струит что? С одной стороны, можно понять так, что воздух струит ветер, то есть ветер из воздуха берется. И это правда. Но с другой стороны – можно понять и так, что воздух из ветра берется, то есть душно, Гвадалквивир не спасает, и вот ветер подул – «ну, хоть воздух какой-то!». Нет ясности!
И Пушкин, родоначальник всего, не он ли породил этим сладким зефиром всю вот эту нашу обволакивающую двусмысленность: «День сменяет ночь», «Мать любит дочь», «Жизнь победила смерть»? «Ваше предложение обусловило наше возражение» – пойди разберись, что обусловило что? Грамматика не поможет. Контекст нужен, интонация нужна, человек нужен, нужный человек рядом, взгляд его, один полунамек, один звонок по телефону – и многое проясняется. До чего дошло: главный вопрос философии, главный тезис мироустройства – «Бытие определяет сознание», – и как его понять?