Чтобы понять смысл нарисованного, нужно прежде всего обратить внимание на хвосты лошадей. Один из них развевается, из чего следует, что лошадь скачет слишком быстро, в отличие от другой, которая движется ровно и спокойно. Первый колесничий-монах позволил себе ехать излишне резво, и цели он не достиг: упал, и колесница его перевернулась. Второй уверенно движется по намеченному пути.
Тем самым на бытовом уровне мы могли бы истолковать смысл рисунка пословицей «Тише едешь – дальше будешь» (как справедливо указал один из наших читателей). Однако в этом истолковании нет ничего аллегорического и религиозного, потому это явно недостаточный ответ.
Перед нами графическое воплощение одного из важных христианских топосов – размышления о душе и теле. Передадим слово Василию Великому – крупнейшему византийскому христианскому богослову IV века:
«…Тело не заслуживает укоризн в глазах тех, которые хотят судить о нем правильно…Прекрасная вещь – конь, и чем он по природе резвее и горячее, тем лучше, но он требует наездника и управителя, потому что не наделен он рассудком.
…Если наездник как должно распорядится стремлениями подъяремного животного, то употребит его с пользою для себя и достигнет предположенной цели: и сам остается в целости, и животное окажется весьма годным в дело. Если же наездник худо правит молодым конем, то конь неоднократно сбивается с большой дороги, попадает на дорогу непроезжую, низринувшись же со стремнины, уносит иногда с собою и самого седока и нерадение наездника подвергает опасности обоих. Так рассуждай о душе и о теле. Тело получило естественные стремления, которые не бессмысленны, но, без сомнения, на что-нибудь хороши и полезны, но оно не получило на свою долю рассудка… Если душа как должно управляет стремлениями тела, то и тело спасено, и душа пребывает вне опасностей. Если же вознерадит об управлении и, объятая сном беспечности, перестанет держать тело в узде, то и само оно, как не имеющее рассудка, совращается с прямого пути, и душу ввергает в равные со своими падения – не по собственной негодности, но по нерадению души».
В русской литературе «лошадиная» религиозная символика, где конь – символ тела и плоти, особое место, как полагают некоторые исследователи, занимает у Ф.М. Достоевского. Так, крупный современный специалист по творчеству Достоевского Т.А. Касаткина смело разворачивает перед нами картину передачи смыслов, связанных с темой плоти, в «Идиоте». В этом романе, пишет она, «значение „конь, лошадь“ – „тело, плоть“ прочитывается ясно и отчетливо». Крик осла, пробудивший к жизни Мышкина в Швейцарии, символизирует его вхождение в мир плотского человека, где кони, как оказывается, повсюду: Конев (Василий Васильевич, «отписавший» Рогожину о смерти родителя), шесть княжон Белоконских и княгиня Белоконская из рассказа генерала Иволгина, реальная «старуха Белоконская», Настасья Филипповна («Филипп» по-гречески – «любитель лошадей»), Ипполит (по-гречески «распрягающий коней») и т. д. и т. п.
Таким образом, – возвращаясь к рисунку, – перед нами предостережение и наставление: как плохо управляемый конь сбросит всадника, так и тело погубит душу, если не держать его в узде и позволять ему слишком много. Впрочем, все это в большей степени касается монахов и подвижников. Нам же, мирянам, все равно: яждь, пий, веселися. Пока конь твой еще хоть как-то передвигает ноги.
