– Что же, так и бросим его? – нерешительно поинтересовалась Лёлька.
Где-то ты, подруга, уж больно крута, а где-то… Саша вспылила:
– Пошли, ничего с ним не случиться. Сам виноват – нечего было в свару лезть, коль со здоровьем нелады. Пошли, говорю, очухается твой рыцарь.
– Почему это мой? Может он на тебя запал, – рассмеялась Лёлька, и точь-в-точь повторила слова Макса Саенко: – «Ты приглядись, чем не жених?»
Саша насупилась, дёрнула Лёльку за рукав, и девчонки побежали вдоль кустов по протоптанной дорожке.
Ксюху они застали уже на пороге. Та для приличия поломалась, а потом согласилась не только принять эссе, но и чиркнула в зачётках допуск к экзамену, ничего не проверяя. Неплохая она всё-таки баба, больше грозит, а в душе добрая. Да и Лёлька молодчина. Наплела ей с три короба, рассказала о нападении в парке, поведала и об очкарике, представив его отважным героем. Правда приврала Звягиной, что парню они скорую всё-таки вызвали и после экзамена обязательно справятся о его здоровье. Расчувствовавшись, Ксения всё и подписала, затребовав от девчонок, что потом они обязательно расскажут ей, как чувствует себя их отчаянный спаситель.
Потом был экзамен.
К началу они, конечно, не успели, но препод Горыныч – он же Михаил Аронович Кобрин – в этот день тоже был настроен доброжелательно. Почти два часа мучений, и положительные отметки в зачётках стали заслуженным поощрением за пережитые невзгоды. Когда девчонки вышли из аудитории, Лёлька бросилась Саше на шею.
– Супер! Всё просто супер! Признаться, я уже и не верила, что всё получиться.
– Ты бы меньше хвостом крутила. Тогда бы к нам всякие и не лезли. Ещё бы чуть-чуть, и никуда бы мы не успели. Опоздай мы хоть на пару минут… Ушла бы Ксюха, и не было бы у нас осенних каникул. Сидели бы всю неделю и зубрили бы.
– Ладно не ворчи, хорошо же всё, – Лёлька хлопнула Сашу по плечу и отступила.
– А ты и впрямь хочешь парня этого отыскать, чтобы о его здоровье справиться?
Лёлька ответила не сразу. Он долго рылась в сумочке, потом вскинула голову и переспросила:
– Не поняла, ты о чём?
– Мы же Ксюхе пообещали, что узнаем про того очкарика. Ну того… из парка. Мол, как здоровье и всё такое.
Лёлька звонко рассмеялась.
– А ты ведь на него запала. Ну, признайся, запала?
Саша процедила сквозь зубы:
– Дура что ли? Нужен он мне, юродивый этот. Ты лучше скажи, что мы будем потом Ксюхе говорить? Если спросит.
Лёлька махнула рукой, подошла к окну и стала вываливать на подоконник содержимое сумки.
– Да где же он? Посеяла, точно посеяла.
На подоконнике оказались несколько помятых тетрадей, косметичка, зонтик, полупустая пачка влажных салфеток и ещё какое-то барахло.
– Голову потеряла? – спросила Саша.
– А?.. Чего?.. Да иди ты! Телефон у меня пропал. Похоже, я его в парке обронила, когда Вовка у меня сумку вырвал.
– Что делать будешь?
– Что-что, в парк пойду, искать! А вот, если не найду… Предъявлю уроду. Пусть новый покупает. Козёл.
– А Ксении-то мы что скажем, ну… про очкарика?
– Да нужен он мне? Это ты, я смотрю, его забыть не можешь. Что скажем, что скажем? Скажем, что навестили, что жив, здоров. Ладно, побежала я, может, отыщу ещё телефон, в общаге встретимся, пока.
Лёлька чмокнула подругу в щёку и побежала к лестнице.
– А ты в Самару-то свою поедешь? На каникулы, – крикнула Саша вдогон.
– Не знаю пока, ещё не решила.
Вот всёгда она такая.
Как только Лёлька исчезла из виду, Саша хлопнула себя ладошкой по лбу. Вот торопыга, куда поскакала, нужно было сначала позвонить. Саша достала свой телефон и быстренько набрала Лёлькин номер. Послышались длинные гудки.
